– «Пусть хоть с подарками повезёт. Должен же у ребят быть новый год», – подумала я, вздохнула и оглянулась. Неоновые огни торговых центров ярко светились в слепой осенней тьме. Мимо с шумом и брызгами проезжали машины. Почти в центре, до офиса «Книжной лавки» осталось совсем немного.
Кабинет Анэты находился на втором этаже. Просторную комнату, заставленную книжками, играми и наборами с красками и карандашами женщина делила с тремя коллегами, которые, скорее всего, были уже дома. На часах было семь часов. Невысокая, крепкая, Анэта больше напоминала спортивного тренера, чем регионального менеджера.
На длинном столе женщины, около компьютера, в маленьких рамочках стояли фотографии с мужчиной и двумя девочками, а на стене напротив канцелярскими скрепками прикреплён детский рисунок разрезанного арбуза.
– Итак, вы помогаете глухим и слабослышащим детям? И вам нужны подарки? – вежливо уточнила моя собеседница.
– Да, – кивнула я.
– У нас каждый декабрь в магазинах проводится акция по сбору подарков для детских домов. Наверное, Вы уже знаете? – уточнила Анэта.
Я снова кивнула и возразила: – Но у наших ребят есть родители. Они же не сироты.
– Не страшно, – улыбнулась Анэта. – На самом деле мы и другим организациям помогаем, просто не рассказываем. А то пришлось бы переделывать слоганы, баннеры, а это – лишние, никому не нужные затраты, согласитесь? Мы же не себе всё собираем.
– Конечно, – сказала я. – А как можно попасть в вашу акцию? – спросила я.
– Всё просто, – женщина протянула мне свою визитку. – Здесь моя почта; отправьте мне количество и ваши документы, и я включу ваших ребят в список на следующий год.
Внезапно спохватившись, собеседница добавила: – Чуть не забыла. Единственное ограничение – не больше двухсот детей.
– Только на следующий? – растерянно переспросила я. – Но в этом году наши ребята остаются без подарков? – мне хотелось заплакать прямо здесь, на стуле.
– Не получится, – развела руками женщина. – Уже всё распределено. Мне жаль. Только следующий год.
Я слушала её слова с чувством полной безнадёги. Предательский комок обиды подступил к самому горлу. Чтобы не разреветься прямо тут, я взяла визитку, быстро попрощалась с женщиной и вышла в холодную осеннюю тьму улицы.
Сил идти домой, и вообще сделать хоть один шаг, у меня не было. Я прислонилась к стене. Холодные кирпичи упирались мне в спину. Ботинки набухли от влаги. Я смотрела невидящими глазами на вечерний яркий город, в котором кипела жизнь.