Лея поднимается, подходит к доске и дописывает к возможным мотивам: «Пиар-акция».
– Добавь еще «Семью» и двоюродного брата Густава. У нас есть к ним какие-то подходы?
– У нас есть информаторы и внедренные агенты, я как раз им написала.
– Супер. Надо просмотреть «Инстаграм» Каролины и выяснить, не было ли там какого-нибудь сталкера.
– Густав уже достаточно долго торчит в допросной, – говорит Лея, одергивая футболку. – Пожалуй, будет лучше, если допрос поведешь ты. Как мужчина с мужчиной, так сказать. Он, похоже, восхищается Киллером.
Лея улыбается, и в глазах у нее поблескивают озорные огоньки.
Хенрик кивает, но на самом деле, наверное, наоборот. В высказываниях Густава о женщинах, сделанных в разных массмедиа, он демонстрирует совершенно дремучий взгляд на женский пол. Женщина, возможно, могла бы заставить Густава ослабить оборону, но с ним надо обращаться осторожно, чтобы он начал говорить.
– Независимо от того, виновен он или нет, он будет темнить, и, скорее всего, будет звучать убедительно. Как только мы усомнимся в его искренности, он придумает новую ложь, будет угрожать, блефовать и отрицать предыдущую ложь.
– Он психопат, – подытоживает Лея, вставая.
– Этого мы не знаем, но в его личности определенно есть нарциссические черты. Будем вести допрос по очереди. Сейчас главное не раскрыть перед ним карты, которые он сможет использовать против нас. И прежде всего – не верить ни одному его слову.
Густав
В допросной нет окон, и ощущение такое, будто бежевые стены постепенно смыкаются вокруг него. Густав даже думать не хочет о том, кому до него довелось сидеть на этом стуле. Камера на потолке направлена в его сторону, привинченный к полу стол кажется оскорблением.
Густав обещал себе и родителям, что никогда не окажется здесь. Никогда.
Нашла ли полиция его второй телефон? Что им на самом деле известно? Кольцо в кармане жжет руку.
Сидящий на маленьком стуле Хенрик выглядит угрожающе. Густаву противна мысль, что из всех чертовых полицейских страны его оппонентом оказался именно Хенке Хедин. Он наклоняет голову к одному плечу, потом к другому, разминая шею, так что она аж хрустит.
– Почему я сижу здесь? Меня что, в чем-то подозревают?
– Нет, мы большинство допросов свидетелей проводим в управлении, так проще, здесь есть вся необходимая техника.