Замок не выдерживает, и я вваливаюсь прямо в пекло.
Дым такой густой, что я едва могу различить скорчившуюся на полу фигуру. Судя по тому, как лихорадочно руки человека шарят по полу, он что-то ищет.
– Ты что? – кричу я, прикрывая рот в тщетных попытках не наглотаться дыма. – Беги отсюда, скорее!
Но незнакомец – на голове у него капюшон – продолжает ползать по полу, словно не видит открытого мной пути к спасению.
– Брось, сгоришь! – кричу я.
Незнакомец вскакивает на ноги и поворачивается ко мне. На мгновение застывает в нерешительности, а затем бросается вперед и выбегает из здания. Вокруг меня пляшут языки пламени, жар невыносим. Я кое-как поднимаюсь на ноги и выбираюсь наружу.
Падаю на дорогу, жадно глотая холодный воздух. Вглядываюсь в темноту и ищу глазами Нижнюю улицу. Удаляющийся прочь от пожара человек не замедляет бега. Выскакивает на дорогу – одна из машин резко тормозит, и ночную тишь пронзает резкий гудок. Незнакомец отталкивается руками от капота, и фары машины на миг освещают его угловатую фигуру. Все еще пытаясь насытить легкие вечерним воздухом, я лежу и наблюдаю, как его приметные ярко-оранжевые спортивные штаны исчезают в темной роще, начинающейся за Хадли-Коммон.
Зайдя в отдел уголовного розыска, располагавшийся в задней части полицейского отделения Хадли, констебль Дэни Каш почувствовала, как у нее перехватывает дух. Она взглянула на висящие на стене часы. Без десяти восемь – она пришла за несколько минут до встречи со старшим инспектором Бриджет Фримен. С тех пор как днем ей сообщили, что ее вызывает старший инспектор, время едва ползло. Встреча была назначена на семь часов, но ближе к делу Бриджет Фримен пришлось ее перенести.
По четвергам отдел в это время суток обыкновенно пустовал – уже к шести паб в начале улицы стабильно выманивал из офиса большую часть детективов. Сегодня здесь остались только двое. Оба ужинали – в душном помещении витали ароматы острых мексиканских тако. Полицейские мельком взглянули на Дэни, и один передал другому телефон и рассмеялся. Что-то в выражении его лица подсказало Дэни, что ей его шутка не понравилась бы.
Отделение полиции Хадли было одним из последних в столице, все еще размещавшемся в старом викторианском здании. На протяжении многих лет его без конца расширяли, устраивая все новые плохо продуманные перепланировки. Приспосабливаясь к нуждам растущего отделения, ломали стены, объединяли кабинеты в общие офисные залы, втискивали письменные столы в ниши, прежде занятые шкафами. Однако розыскной отдел несмотря ни на что оставался на прежнем месте – в задней части старого здания, подальше от повседневной суеты. Летом здесь было невыносимо жарко; зимой включали обогреватели, но они производили больше шума, чем тепла. Высокие, почти до потолка, окна практически не давали света, поскольку выходили на кирпичную стену соседнего здания.