Возвращение Обломова. Круг жизни. Стихотворная драма по мотивам романа И.А.Гончарова «Обломов» - страница 6

Шрифт
Интервал


Ввергаешь ты меня в игру тревог, болезни и в дремóту.
Халат персидский, что на мне, – ведь это азиатство.
А длинные чулки до срама? Нашёл для мужика заботу!
А как живописуешь ты мою обитель в том же стиле!
Ковры, диван и спальню, кабинет мой и картины…
Повсюду на полу и на шкафах, там столько пыли!
На потолках, в углах, на стенах сеть из паутины.
Ты предлагаешь мне на зеркале писать заметки пальцем.
А на столе копить газеты, ложки, крошки, чашки.
Создáл бы лучше из меня пещерного неандертальца!
На шкурах я бы возлежал и скрёб ногтями ляжки…
ГОНЧАРОВ
Ты от него недалеко ушел… и жизнь остановил.
Ты даже в чём-то до него не дотянулся.
Неандерталец был трудолюбивым и себя кормил.
А на его бы месте ты давно загнулся.
ОБЛОМОВ
Какого ж чёрта ты меня на эту жизнь обрёк?
ГОНЧАРОВ
Я полагал, что жизнь пойдёт тѐбе же в прок.
И разум твой в конце концов преодолеет тиранию лени.
ОБЛОМОВ
Я не уверен, что господь меня бы сотворил для тлени!
А ты, создатель мой, лишил меня благих стремлений!
Бог дал бы мне, как человеку, полную свободу.
А ты загнал в духовную тюрьму мою природу.
ГОНЧАРОВ
Но так устроен этот мир. И в нём ты – гражданин.
Мир нас ведёт. Все люди на его аркане.
Живи по правилам его. Ведь он твой властелин!
И, разумеется, не забывай, что ты – христианин!
Верь в Бога, но не пребывай в самообмане!
Нахоженных путей премного. Мир не един.
Ты выбрал сам свой путь к небесной манне.
А я лишь рассказал о вековании твоём в романе.
ОБЛОМОВ
Иван! Ты о себе любимом написал роман,
мною прикрывшись. Как это банально!
В толк не возьму никак, где правда, где обман…
Скажи, я сплю, иль всё вокруг реально?..
(Просыпается окончательно.
Обводит взглядом комнату. Никого нет.)
Приснился сам себе
я в этом странном сне.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ


Действие первое. УДОБНЕЙ ДУМАТЬ ЛЁЖА, ЧТОБЫ МЫСЛЬ СОЗРЕЛА

(Обломов продолжает лежать в постели)
ОБЛОМОВ
(обводит взглядом комнату)
Кто натащил сюда всю эту мебель?
Ведь можно было б обойтись и без неё.
А эти мысли о «насущном хлебе»?
Крадут покой мой. Омрачают житиё.
В именье, пишет староста, – неурожай и недоимки.
План перемен и улучшений надо бы создать в уме.
И побыстрей устроить беглых крепостных поимки.
Как много всяких неприятностей в одном письме!
А где это письмо, что жизнь мне отравляет?
Видать, его беспамятный Захар куда-то подевал.
Он не щадит меня и от хлопот не избавляет.