Как же не думать о друге, которого однажды навсегда потерял?
Я осмотрел мой диван с его приятной глазу синей обивкой. От того времени у меня остался только он. На несколько секунд мой дом вокруг исчез, и вместо него возникла гостиная типичной хрущёвки без балкона: прямо был проход в спальню и краешек книжного шкафа, слева – окно на двор, справа – стенка, занятная платяным шкафом древне-бордового цвета, правее которого – выход в узкую прихожую. За моей спиной находится частично разобранная стена и кухня за ней. Обычные обои, которые я так и не переклеил. На месте Сергея обычно сижу я.
А на моём месте сидит милая фиолетовая единорожка по имени Твайлайт Спаркл.
Она читает одну из моих книг, либо над чем-то думает, либо что-то у меня спрашивает. Её большие увлечённые глаза горели энергией любознательности. Даже возвращение памяти не поменяло этого. Её умной голове хотелось задач, и она решала и решала их беспрестанно. И решила самую сложную… К несчастью для меня.
– Хочешь высказаться?
Я уважал Сергея, но иногда он меня раздражал, как сейчас. Потому что он был прав – мне хотелось высказаться. Каждый раз, когда он приезжает, я словно собака, выбравшаяся из трясины с кучей водорослей на спине. Жду, когда с меня соберут грязь, чтобы я ощутил хоть чуточку свободы от груза. Видимо, ничего не поделаешь…
Но ирония в том, что мне всегда трудно начать. Такое вот проклятье у затворника – ты не привык открываться людям. Ты ведёшь одинокую жизнь, но когда тебе жизненно необходимо общение, ты в ловушке. И ты словно истукан, словно оловянный солдатик, когда пытаешься выглядеть живым.
Впрочем, сегодня я готов побыть оловянным.
– Нет. Ничего нового я не скажу. Как и ты. Всё будет так же, как и полгода назад. Легче мне от этого не станет.
Сергей кивнул, смотря тяжёлым сочувственным взглядом.
– Хорошо. В любом случае я понимаю твою боль, Жень…
– У тебя есть жена? – вдруг спросил я. – Девушка? Дочь? Сестра?
– Девушка, – скупо сказал он.
– А у меня было всё это. И всё пропало. Вообрази это – и тогда можешь сказать, что ты меня понимаешь.
Повисла тишина. Сергей думал, слегка переминая губы. Мне было очень плохо от этих слов. От того, что их вызвало и что они делают. И к чему приведут. Я ушёл в свои мысли, которые хоть немного сейчас успокаивали. Сергей выдернул меня из них: