Я кивнул на море за окном.
– Утопленничка тут сегодня выловили.
– Русского, что ли?
Аппетит у сенсея от моего сообщения действительно никуда не делся.
– Скорее всего, да.
– И утонул он, как я догадываюсь, не по собственной комсомольской инициативе?
– Шесть ножевых ранений – два на шее, четыре на спине. Судя по виду, морячок, из твоих соотечественников.
– А тебе, значит, как всегда, больше всех нужно?
– Вроде того. Я же, Ганин, майор!
– Ты не майор, Такуя, ты тятя!
– Какой тятя?
– Который «наши сети притащили мертвеца»!
– Да не было там, Ганин, никаких сетей…
– Это я так, к слову. Понимаешь, Такуя…
Договорить Ганину не дал банальный звонок моего мобильника. Сенсей тактично умолк и принялся вбивать палочками в сырое яйцо, желтевшее в малюсенькой мисочке, соевый соус, чтобы этой смесью сдобрить очередную плошку вареного риса.
– Минамото-сан! – заговорила моя трубка голосом Ивахары. – Мы обнаружили…
– Судно обнаружили?
– И судно, и то, что пропал член экипажа.
– Русский?
– Так точно! Судно пассажирское, то, которое я вам показывал.
– «Анна Ахматова»?
– Совершенно верно! Мы уже здесь. Вы подъедете?
– Естественно!
Я нажал на кнопку отбоя, окинул взором недоеденные омлет, сосиски, бекон и тосты и поднес к губам чашку с остывшим кофе.
– Чего там про нашу «Анну Ахматову»? – поинтересовался счастливчик Ганин, которому никогда никуда спешить не надо.
– Да похоже, Ганин, что на ее борту я окажусь раньше тебя. У вас с дедулями отход во сколько?
– В восемь вечера.
– А я вот прямо сейчас туда скакать должен.
– Утопленничек утренний оттуда, как я понимаю?
– Верно понимаешь.
– И все остальное я тоже верно понимаю? – хитро прищурился сообразительный сенсей.
– Что «все остальное»?
– То, Такуя, что раз на судне ЧП, его капитан про расписание забыть может.
– Ты, Ганин, пока панику не поднимай.
Я поднялся со стула.
– Мобильный у тебя при себе?
– Ну, – похлопал себя по груди Ганин.
– Ну, значит, когда ситуацию для себя нарисую, я тебе позвоню. А раньше времени ветеранов своих не пугай!
Ганин встал вслед за мной. Пока я на кассе расплачивался за недопитый кофе и недоеденные деликатесы, сенсей принялся перетаскивать свои любимые шедевры японской кулинарии на ветеранский стол. Торопиться ему действительно было некуда.