Уже очень поздно. Темно. Свет от фонаря отбрасывает тень на верхушки кустов и деревья. А еще, я точно это знаю, этот гребаный фонарь бьет прямо в окно спальни. Подсвечивает огромную кровать.
Раньше нравилось видеть изгибы любимой женщины под одеялом. Теперь я вижу лишь пустую половину кровати.
Будь он проклят, этот дом!
Зачем продолжаю жить здесь? Сам не знаю. Нет, знаю, кого я обманываю? Это мое наказание. За то, что не смог спасти ее. За то, что не смог вовремя понять, что не все хорошо. За то, что, когда она врала мне, делал вид, что не замечаю очевидного. Будто, не мне лезть в ее медкарту. А надо было, сука, лезть!
В дом заходить не спешу. Достаю пачку сигарет и прикуриваю. Вредная привычка, но мне плевать. Выпускаю из легких дым, глядя на окно второго этажа. Там спальня с пустой большой кроватью. Мой персональный ад.
Докуриваю и тушу ногой окурок. Иду в дом.
Меня встречает тишина. Свет выключен. Я поднимаюсь по лестнице. Комната дочери за дверью. Заглядываю внутрь.
Она спит, сжавшись в комочек и прижав к себе медвежонка. Так сладко, как могут спать только дети. У противоположной стены стоит кровать, где спит ее няня.
Я обещал дочери приехать пораньше. Но не смог. Не потому, что был слишком занят. А потому, что не могу ее видеть. Вот такой я дерьмовый папаша!
Прохожу в комнату и поправляю одеяло дочери. Как же она похожа на Лину! С каждым днем все больше. Она даже мимику ее копирует, ее интонацию. Как наглядное напоминание о том, что я навсегда потерял.
Не знаю, понимает ли ребенок все это. Иногда мне кажется, что да. Дети умеют чувствовать. Раньше не верил в эту чушь, а теперь понял, что и не чушь это вовсе. Охренеть! Ей только пять, а она уже все понимает! Есть, от чего сойти с ума.
Выхожу из комнаты дочери, аккуратно прикрываю двери.
Не хочу, чтобы она проснулась и увидела меня. Она будет хмурить лоб. Точно так, как это делала Лина. Как ее маленькая назойливая копия. И к этому я тоже каждый раз оказываюсь не готов.
Иду дальше по коридору. В самом конце дверь в спальню. Ту самую, для нас двоих.
Пустую.
Раздеваюсь и забираюсь в постель. Простыни пахнут ванилью. Это любимый аромат Лины. Жены давно нет, а ее запах хранит ванильный кондиционер для белья. Я совсем свихнулся, но продолжаю издеваться над собой. Вдыхаю сладкий запах, прикрыв глаза. Если не открывать глаза, то можно представить, что ничего не было, и Лина сейчас лежит рядом.