Когда Максим открывал рот, звучал голос, с одной стороны, нежный, как шепот, но с другой – холодный, как ледяная вода. Эти слова скользили по комнате, вызывая мороз по коже. Когда он делился своим ужасным прошлым, его голос, будто течь реки, затапливала холодные камни памяти. Он откровенно рассказывал о том, как воспоминания об «отце» вывернули его наизнанку, как его отец превратился в чудовище, что затмевало его детство.
– "Вы не понимаете, доктор," – его голос пробрался сквозь тишину, обвиваясь вокруг невидимой стены, что разделяла их, как змей, ища свою жертву. –" Мой отец— это не просто мужик в привычном смысле, это всепроникающая тень, что омрачала мои годы. Он как призрак, что, хоть и ушел, но влияние его до сих пор гложет меня."
Анна, опытный терапевт, уже видела темные тайны человеческой души, но в этот момент её окатило холодом. Она чуть наклонилась вперед, предлагая молчаливую поддержку, готовую выслушать его терзания, что выжили в крепости его сущности. Её глаза говорили о понимании, о том, что она готова идти сквозь тернии его прошлого с максимальной осторожностью.
– "Пожалуйста, Максим," – произнесла она тихо, как будто убаюкивала настигнутого страхом. – "Я хочу понять тебя лучше. Можешь рассказать, что происходило, когда он… когда он приходил к тебе?"
Его слова зависли в воздухе, мосты между настоящим и бесом из детства, соединились в тревожную реальность офиса с кошмарами, что убежали в его юношескую пору. Когда Максим начал рассказывать, его голос становился все тише, будто он боялся собственных слов, как боялись длинных теней по ночам. Он описывал худшие моменты, что оставили на нем неизгладимый след.
Офис как будто наклонился, стены старались впитать его страдания, молчаливые мебели были свидетелями этого душераздирающего монолога. Часы на стене тикали, каждое движение словно кликало к ужасам, вскрывающимся в священной атмосфере. Тени от мерцающего света играли на лице Максима, придавая его уже иссушенному виду еще более истощенный вид.
В тишине офиса воздух переполнялся его откровениями, как река, что слишком долго течёт в узком русле. Сердце доктора Анны сжималось, но она знала, что не стоит показывать свои эмоции. Ее глаза оставались прикованными к нему, оставляя в себе свет поддержки. Держась в открытой позе, она создала для него убежище, где он мог выплеснуть все свои тяжести.