Арес попросил всего минуту ожидания, пока захватит таблетки (о них-то он никогда не забывал). Солдат планировал остаться у рыжего мятежника на ночь. Мысль пересечься ещё хоть раз с такой одновременно похожей и не похожей на Гелиос девушкой отравляла его, как яд. Тот самый яд, который пах горьким миндалём.
Пока ребята ждали Ареса, Дюк рассматривал пустой коридор, который до революции был переполнен снующими туда-сюда толпами работников. Он мог поспорить на все оставшиеся деньги, что Николь знала, кто больше всего тратил сил на благо общества, а кто просто весь рабочий день только и ждал, пока тот закончится. Но больше его огорчала фраза, что среди сотрудников офиса, так же, как и среди сотрудников охраны, были те, кто добровольно оставил должность после революции. Для Дюка всё было настолько очевидно и правильно, что он просто и мысли не допускал, что кто-то может не поверить в правду. В безопасное существование сверхлюдей и остатков человечества.
В коридоре послышались шаги, недовольный голос что-то приказывал, из-за тишины в ответ казалось, что в пустоту. Но, судя по шуму, людей определённо было больше, чем один. И мужской голос казался таким знакомым. Дюк обернулся и испуганно вдохнул, когда узнал того, кому принадлежал этот голос.
– Я приказал троим её охранять! Мне не важно, что она сказала! Без охраны вообще из дома её не выпускайте!
Мужчина не сразу заметил Дюка. Только почти поравнявшись с ним, он остановился и опустил телефон, по которому разговаривал. Вместе с ним остановился и его охранник.
– Я перезвоню.
Мужчина недоверчиво повернул голову в сторону своего охранника, словно хотел убедиться, что тот тоже видит перед собой это недоразумение.
– Дюк? Я ведь не обознался?
– Здравствуйте, господин Радоуцкий.
Отец Киры улыбнулся.
– Я бы обнял тебя, но это кажется таким неуместным. Я очень рад, что ты и правда в порядке.
– Что? Рады? – прошептал Дюк.
Всё время, прошедшее с момента аварии, Дюк думал, что заказчиком был именно Радоуцкий, и сейчас не понимал его радости.
– Ну, во-первых, Кира не сошла с ума, когда говорила, что видела тебя в больничной палате. Во-вторых, когда ты умер, это было ударом и для меня. Ты вернул мою дочь домой, и мы обговаривали твой переезд к нам. Наверно, важно упомянуть и то, что мы много тогда с ней начали взаимодействовать, и я правда был счастлив. Твоя, так называемая, смерть, – он осмотрел Дюка с ног до головы, – стала потрясением и для меня. А потом я был ещё раз потрясён – её рассказом о том, кто ты такой. Ну, что ты – особенный мутант. Я не поверил, думал, Кира просто хочет считать тебя живым.