Вновь прибывшие завели лошадей на паром, который тут же просел, заставив покрепче упереться в настил. Вода захлестнула края, и паром накренился.
– Пусть останутся на берегу, пока мы переправимся, – сказал дед. – Они лишний вес.
– Не станут они дожидаться, – сказал громила. – Они в самый раз.
– Да, все путем, – проговорил паромщик, поглядывая на реку и на дождь. Только по его виду напрашивался обратный вывод. Сейчас, как и дед, я сильнее уверовал, что водные переправы – не его стихия, как, по-видимому, и здравый смысл – но все еще рассчитывал на благополучный исход. На тот момент я продолжал смотреть на мир с солнечной стороны.
Толстяк посмотрел на меня и рассмеялся.
– Друг паромщик, – сказал он. – Твой сынок?
Понятно, намекая на меня. Дикция из-за беззубого рта была невнятной, и голос звучал странно.
– Никогда его прежде не видел, – покосившись, ответил паромщик.
– Волос больно у него буйный, совсем как у тебя, – сказал толстяк. – Надо бы вам шляпы носить, чтобы прикрыться. Слыхал поговорку: рыжий волос что мертвый колос? – Толстяк хмыкнул и развернулся, разглядывая Лулу, которая начала дрожать – то ли от дождя, то ли от страха, а, вернее, причина была обоюдной. Толстяк растянул беззубый рот в улыбке, точно дыра в земле разверзлась. – Хотя, как видно, бывают исключения.
– Отчаливай – приказал громила.
– Говорю тебе, паром перегружен, – сказал дед.
– Раз так считаешь, – сказал громила, – вали на хрен со своей телегой и мулами.
– Ну, с меня довольно, – сказал дед.
– Правда? – ответил громила и откинул полу сюртука, заново демонстрируя револьвер.
– Это я уже видел, – сказал дед.
– О, тогда советую не забывать, – сказал громила.
– Со стволом ты герой, – заметил дед, разыгрывая простака, хотя, как я знал, «дерринджер» в кармане был наготове.
– Что ж, – сказал громила, – я отлично справлюсь и без него. Жирдяй….
Жирдяй – понятно, это был толстяк – подошел и взял револьвер, который протянул громила. Затем Жирдяй, не выпуская револьвера, облокотился на повозку и стал разглядывать Лулу, точно собака, намеренная вылизать жирную сковородку. Лула прижала руки к груди, пытаясь укрыться под широкими полами шляпы, как под зонтом, да все напрасно – дождь промочил шляпу со всех сторон и слипшиеся пряди свисали по щекам и плечам, будто ручейки крови.