– Боже, – взмолился он, цепляясь за решетку, – смилуйся над душой Бобби О’Делла. Моя матушка не так меня растила, будь проклят день, когда я сбился с пути.
– Кто бы сомневался, – заметил один из толпы.
Его потащили по улице, нога в лубке подворачивалась, он раскачивался, гримасничая. Я ужом протискивался сквозь толпу, пока не поравнялся с ним и выкрикнул:
– Куда отправился тот Беспощадный из вашей банды?
Человек меня не заметил, все мысли были о том, что его скоро повесят, как белье для просушки. Его поволокли к фонарному столбу на краю улицы. По бокам столба, наподобие лестницы, выступали металлические планки. Маленький человечек с веревкой, свернутой кольцом через плечо, вскарабкался по этим планкам, будто белка. Перекинув веревку через железный брус наверху фонаря, он отпустил конец вниз. Другой, на земле, подхватил его и быстро соорудил петлю, которую накинули на шею Бобби О’Деллу.
– Слишком длинная, – выкрикнули из толпы, и человечек, повиснув на верхушке фонаря, как сухой лист на ветке дуба, отладил все так, чтобы все остались довольны – кроме, пожалуй, того, кому предназначалась петля. Церковник подошел связать руки Бобби О’Деллу кожаным ремешком, и на жалобу, что слишком туго, голос из толпы выкрикнул:
– Ничего. Тебе терпеть недолго.
Толпа оттеснила меня, и я стал прокладывать себе путь, пока не оказался в первых рядах, прямо напротив осужденного. От страха он сделался серым, как пепел, а огромные черные глаза шарили по сторонам, будто пьяница в поисках дороги к дому. Лицо обвисло, но слова его донеслись ясно:
– Как видно, мне уже не выбраться. Но пусть все знают, моя бедная мать в этом не повинна.
– На хрен твою мамашу, – отозвался человек, что прежде обещал Бобби О’Деллу избавление от временных неудобств.
– Зря ты это, – сказал Бобби. – Не стоило так говорить.
– Да хрен тебе, – ответили из толпы.
В тот же миг другой зритель подскочил к осужденному и с размаху ударил его кулаком в лицо. Бобби опрокинулся на землю, но множество рук выдернули его так быстро, что он как будто проплыл по воздуху, возвращаясь назад.
Какой-то верзила схватил свободный конец веревки, свисавшей с железного бруса, и потянул. Петля на Бобби затянулась, заставив его привстать на цыпочки.
– Не так это делается, – сказал Бобби, чье лицо заливали ручейки крови. – Не так положено вешать. Где мой суд?