Еще одним фактором, сформировавшим контекст крыловского юбилея, стала кончина в Москве 3 октября 1837 года И. И. Дмитриева. Давно отошедший от активной деятельности поэт до последних дней воспринимался литературным сообществом как патриарх русской словесности. «Рождению литературы нашей нет и столетия, – писал в те дни С. П. Шевырев, – если бы Дмитриев прожил еще два года, то мог бы праздновать в 1839 году462 юбилей русской поэзии как старший ее представитель»463. Эта смерть подвела черту под старинным спором о сравнительных достоинствах обоих баснописцев, и соответствующий статус естественным образом перешел к Крылову.
Неслучайно Жуковский в приветственной речи на крыловском празднике соединит в пантеоне российской словесности самого юбиляра с символическими фигурами Дмитриева и Пушкина:
Выражая пред вами те чувства, которые все находящиеся здесь со мною разделяют, не могу не подумать с глубокою скорбию, что на празднике нашем недостает двух, которых присутствие было бы его украшением и которых потеря еще так свежа в нашем сердце. <…> Воспоминание о Дмитриеве и Пушкине само собою сливается с отечественным праздником Крылова464.
Очевидно, что замысел Карлгофов устарел, не успев родиться. Усложняющимся на глазах представлениям литературного сообщества о себе и о месте в нем Крылова обед в частном доме уже не соответствовал. И здесь инициативу перехватили чуткие ко всем новым веяниям литераторы круга «Северной пчелы».
Они задумали отпраздновать не день рождения, а профессиональный юбилей Крылова – пятидесятилетие его литературной деятельности. Главную роль в формировании этого замысла сыграл, по-видимому, Греч. О планах Карлгофов он мог узнать через Полевого – тогда негласного редактора «Пчелы», которую Греч издавал вместе с Булгариным. Из обсуждения этих намерений, очевидно, и родилась идея юбилея. По горячим следам событий Греч утверждал, что она была высказана Кукольником 19 января «в дружеской беседе литераторов и художников»465, но позднее называл автором этой идеи себя.
Последнее более вероятно. К тому времени Греч обладал большим опытом организации такого рода торжеств. Он принимал у себя Ансело, давал обед в связи с выходом «Грамматики» и участвовал в подготовке смирдинского новоселья. Не исключено, что он был причастен и к чествованию Вейссе, поскольку преподавал в Петришуле в годы его директорства. Он и сам побывал в роли чествуемого – по случаю его приезда в Москву в начале июня 1833 года крупнейший московский книгопродавец и издатель А. С. Ширяев дал торжественный обед, репортаж о котором вскоре появился в «Северной пчеле»