. Здесь явно смешаны характеристики нескольких строений крыловской усадьбы. «Обширный и прекрасный» вид на Князь-Владимирский собор и Малую Неву, по-видимому, открывался с балкона и верхних этажей главного дома, тогда как наличие прямого выхода в сад из будущего кабинета баснописца указывает на флигель.
Почти рустикальные черты этой усадьбы (простор и тишина городской окраины, окна в сад, возможность при желании даже держать корову) заставляют вспомнить некоторые крыловские «причуды» времен службы в библиотеке: «эдем» из тропических растений, неожиданно наполнивший его комнаты и столь же быстро исчезнувший, любовь к голубям, которым он позволял свободно залетать в свои окна, прирученного воробья372 – все эти несколько ироничные знаки близости к природе, столь желанной, но недостижимой в тогдашних условиях его жизни. И флигель, укрытый от суеты в сердцевине маленького городского поместья, приобретает символическое значение вожделенной тихой гавани, идеального пристанища старого поэта.
Однако Крылов не был бы Крыловым, если бы не совместил идиллию с прагматическим расчетом. Даже перевалив за семьдесят лет, он не утратил коммерческой хватки и выбрал сдачу недвижимости внаем как наиболее надежный вид ренты. И не ошибся – эти доходы еще долгое время обеспечивали безбедное существование его наследников.
Сам он увидеть воплощение своей мечты не успел. Проболев лишь несколько дней, он скончался 9 ноября 1844 года на съемной квартире в доме Блинова. Из оформленного через пять месяцев акта о введении К. С. Савельева в наследование явствует, что после баснописца, помимо движимого имущества стоимостью около 5000 рублей и усадьбы, остался еще капитал – 13 000 рублей серебром373. Особую часть достояния Крылова представляли его произведения; авторские права на них он также завещал мужу дочери374.
Сознавая свой исключительный статус, он был практически уверен в том, что семье в связи с его смертью не придется входить ни в какие расходы. Действительно, ему были устроены исключительно пышные государственные похороны, настолько поразившие современников, что его смерть на несколько дней стала предметом разговоров в гостиных.
Резюме этих толков приводит в мемуарной заметке М. А. Корф:
Сначала говорили, что он оставил большой каменный дом и до 200 тысяч рублей денег. Но после оказалось, что у него не было ни того, ни другого, и в его квартире нашлось всего 400 рублей ассигнациями. Он получал от государя пожизненную пенсию в 12 тысяч рублей ассигнациями и этим одним и жил