. Берр привлек сформулированную Пуанкаре концепцию геометрических конвенций как гибридных аналитико-синтетических выводов, базирующихся на опыте, для того чтобы обосновать то, что он назвал новой «логикой истории». Поскольку история не подчиняется ни законам, ни кантовским «априорным» моделям, – писал Берр, «нам необходимо стремиться к созданию [новой] логики истории, заменив понятие априори индуктивной логикой, порожденной опытом, и превратив эту новую логику в рутинную практику»
95.
Берр исходил из представления о знании как о коллективном процессе. Претворение своей программы исторического синтеза в жизнь Берр видел возможным только посредством сотрудничества специалистов из разных областей. Понятие синтеза как совместного усилия не только пробегало красной строкой через все труды Берра, но и нашло воплощение в тех институтах, которые он создал для того, чтобы претворить свою программу в жизнь.
В предисловии редактора, открывавшем первый номер Revue de synthèse historique, Берр писал, что в задачу журнала входит «призыв к более масштабному сотрудничеству между учеными[-естественниками] и историками»: «Исторический синтез должен побудить различные научные группы [работать] сообща… и постепенно становиться более полезными друг другу по мере того, как общая цель сотрудничества станет яснее». Такой подход, по мнению Берра, был первым шагом к созданию новой историчной науки (histoire-science)96. С этой целью журнал публиковал статьи гуманитариев и естественников, работавших в различных дисциплинах. Совместные публикации были призваны установить связи между учеными и гуманитариями, стимулировать контакты или помогать «завершать» разнообразные «научные синтезы», которые только начинали намечаться.
На протяжении существования журнала на его страницах историки встречались с психологами, социологами и учеными-естественниками, что делало его необычным и интересным97. Люсьен Февр, который начал печататься в журнале Берра еще будучи студентом-историком в Высшей нормальной школе, со временем стал ближайшим его сотрудником. Как Февр позже вспоминал, «В 1900 году мы – группа молодых историков из École normale – начали находить наши занятия скучными и были уже готовы оставить занятия историей вообще, когда наш интерес к истории вспыхнул с новой силой с появлением