Если вы хоть немного интересовались прошлым, то наверняка слышали о такой структуре Третьего рейха, как Аненербе. Занималась эта контора всякой мистикой и оккультизмом, пытаясь поставить их на службу своему фюреру (и откровенно говоря, достигли в этом определённых успехов, если не обращать внимания на с треском проигранную войну). Меня, как сотрудника МГБ в то время интересовало всё, что имело к ней отношение. Так вот, была в этой шарашке такая традиция: вручать своим боссам ритуальную пару артефактов – кинжал и серебряное кольцо. Эти предметы были сакральным образом связаны друг с другом и призваны оберегать своих владельцев от всякого рода мистических пси-атак и разной телесной немощи. А ещё каждый клинок и кольцо имели свои имена.
Во всём этом не так много романтической сентиментальности, если вам вдруг показалось. Сталь этих клинков закалялась особенным образом – в теле рожениц на последнем сроке беременности (по сути уже в двух телах, матери и ещё не родившегося ребёнка). Сам процесс длился до полного выравнивания температур стали и окружающей среды, при этом роженицу до конца поддерживали в сознании. С кольцом всё обстояло не многим лучше: серебряную заготовку для него отливали в форме, сделанной из трубчатых костей матери и плода, в которых закалялся клинок. Разумеется, весь процесс сопровождался определённым магическим ритуалом. Теперь понятна энергетическая насыщенность и сакральная связь этих артефактов? Нет? Поясняю: клинок вбирает в себя жизненную энергию жертвы и через кольцо передаёт своему хозяину (что-то вроде энергетического допинга).
Так вот, когда в темноте пещеры Туманов с садистским удовольствием тыкал меня кинжалом в разные места я и понял, что этот клинок оружие ритуальное. Как понял, спрашиваете? Ну, попробуйте вогнать в себя пару раз обычный нож и ритуальный кинжал, сразу почувствуете разницу. Ладно, вам скажу – этот клинок забирал мою энергию. Выпустить жизненные силы вместе с кровью можно и обычной вилкой, а эта сталь именно вытягивала мой энергетический потенциал. Ясное дело, что расспрашивать своего мучителя, чем это он в меня тычет, я не стал (да он и сам не знал, судя по всему). Мгновенно прикинув шансы я сразу сделал ставку на исповедь, стремясь довести противника до состояния исступления и спровоцировать его на расчленёнку. Понятно, я рисковал – это было всё равно, что пройти по тонкой и раскалённой проволоке над бездонной пропастью босиком и с завязанными глазами, но мне это удалось.