Нет, я так поступил не потому, что устал носить на плечах свою умную голову. Просто я знал то, о чём не подозревал Туманов: ритуальный клинок прекращает жизненный цикл и вбирает в себя энергетическую составляющую жертвы исключительно при колюще-режущем воздействии на объект. А вот при его расчленении происходит процесс импульсного выплеска аккумулированной энергии, что-то типа возвратной компенсации. При этом физическая оболочка жертвы уничтожается, а её энергетическая субстанция, за счёт этого возвратного импульса, получает обратно некоторое количество своей же энергии, чтобы существовать в режиме нулевого потенциала (если вам понятнее образная картинка эмбриона в первые дни после зачатия, то это почти оно самое). Короче говоря, этот клинок и не дал мне уйти безвозвратно в Нижний Мир.
Мои бренные останки Туманов оставил в пещере, забросав гранатами (вот такая он злюка), и моя лишённая потенциала энергетическая оболочка устремилась в звёздные врата, которые сразу же схлопнулись вокруг удивлённого сознания, выкинув его в совершенно незнакомое место. Захотелось даже крикнуть – да что-ж я вам, футбольный мяч, в конце-то концов? Увы… теперь у меня не было даже голоса.
* * *
Вокруг меня находилась комната… Нет, как-то неправильно, лучше так: я оказался в центре комнаты. «Я»? Но позвольте… Сводчатый потолок, два стрельчатых окна от пола, с цветной мозаикой в свинцовом оплёте, грандиозный камин у стены, всё из камня, похожего на гранит. Поворот головы, моргание, запах древности и свежего горного воздуха. Поднял руки к лицу – всё работало, даже ноги исправно шаркнули каблуками по каменному полу: чьё-то тело подчинялось всем моим командам и желаниям. Что за новости… Чьё?
Осмотрел этот аватар насколько позволяло кресло, в котором он восседал (или всё же я?): шёлковая белоснежная рубаха, длинные рукава с вышитыми манжетами, тёмно-синие бриджи на ногах и высокие сапоги. Что это за мушкетёрский вид, разрази меня гром? Попробовал встать, и когда ощутил вес тела сделал несколько шагов к старинному зеркалу, фундаментально висевшему на каменной стене. Из мутного серебрения за толстым стеклом смотрел человек лет сорока, черноволосый, с благородной эспаньолкой на худом бледном лице. На меня, прошлого или позапрошлого, ни капельки не похож. И?