В кабинете, оставшемся без фундаментального стола, навстречу человеку из глубокого кожаного кресла поднялся моложавый военный в форме майора сухопутных войск.
– Привет, пап.
– Здравствуй, Георгий, – отец с сыном обнялись. – Приятная неожиданность: услышать ранним утром русскую речь в тысяче фитов над землёй. Я ждал тебя завтра.
– Решил сделать сюрприз. Мы с Викой летим в Лос-Анжелес, завтра она вылетает в восемь утра, с Бостона.
– А ты?
– А я решил заскочить к тебе и лично сообщить две новости: я собираюсь сделать Вике предложение, и ещё – в пятницу закончился мой контракт, я оставляю службу.
Отец оценивающе осмотрел ладную фигуру офицера, и остался доволен:
– Что-ж, я рад.
Свою военную службу Алекс Уилсон тоже завершил ровно в тридцать лет, и тоже по окончании контракта, успев пройти Вьетнам и вернувшись домой майором. И сыну в этом году исполняется тридцать, пора приобщать его к бизнесу. Хватит с него двух войн в Ираке и одной в Боснии. Будет, послужил. Два ветерана для одной семьи вполне достаточно.
– Когда ты улетаешь в Лос-Анжелес?
– Билет на утренний рейс, завтра.
– Тебе придётся задержаться, Георгий. Предупреди Викторию.
– Что-то случилось? Ты переезжаешь? – сын жестом обвёл кабинет, ставший несколько убогим без дизайнерской офисной мебели, с сиротливо стоящим в углу сейфом.
– Да. Знаешь, решил сменить помещение к твоему возвращению. Что-то вроде сюрприза… Но ты вернулся чуть раньше, сам виноват, – мистер Уилсон улыбнулся, с шутливым сожалением разведя ладони. – Сейчас проследим за отправкой сейфа и поедем в новый офис. Есть разговор.
* * *
Новый офис был представительского уровня, в престижном деловом районе Манхеттена, на углу Уолл- и Уильям-стрит. Отдельный вход, первый этаж старого билдинга, огромные окна и двери – всё говорило о солидности и успешности дела. Любому становилось понятно, что тут работают old money (старые деньги).
Отец и сын расположились в просторном кабинете, в приёмной уже устраивалась на новом месте Эллин. Мистер Уильямс задумчиво смотрел в окно, за которым жаркое лето, не смотря на сентябрь, всё ещё не собиралось уступать позиции осени.
– Ты не застал своих дедов по моей линии, Георгий, – отец вздохнул, и вернулся к начатому разговору. – Так получилось, что и я сам не помню своего отца: он погиб в Нормандии, в сорок четвёртом. Мне было тогда два года. И своей бабушки я тоже не видел, она попала в авиакатастрофу ещё раньше, до моего рождения. Меня воспитывали мать и дед. По сути, дед заменил мне отца. Мама так и не вышла замуж второй раз.