Вдруг до Макса стало доходить, что все происходящее – это иллюзия. Вроде бы простые и привычные для ума вещи не являлись таковыми. Хотя Ольга и ее подруги выглядели вполне реальными. И популярная песенка Эда Ширана Shape Of You тоже. Когда она стала хитом? В две тысячи семнадцатом? Хрен ее знает, нужно проверять…
– Научись искать критерии сна! – раздался голос совсем рядом. Казалось, что это ему сам Фролов посоветовал между нудными объяснениями алгоритма нахождения производных энного порядка…
– Костя, – перебил его Макс, – а скажи-ка мне, болвану, чему равен интеграл от икса в квадрате?
Этот вопрос, элементарный, как ему тогда казалось, поставил Фролова в тупик. Глаза собеседника забегали, а затем он, взяв себя в руки, ответил вопросом на вопрос:
– А ты сам-то как думаешь?
Да ладно! Чтобы Костик не знал, как взять простейший неопределенный интеграл? Да быть такого не могло! В тот момент подсознание Макса замкнулось, выпустив на поверхность очевидный ответ на его же вопрос:
– Интеграл от икса в квадрате равен трети икса в кубе. Плюс константа, разумеется!
И тут Фролов поплыл – в прямом смысле этого слова. Его глаза заблестели, меняя при этом цвет то на зеленый, то на ярко-красный, а нос из торчащего сучка превратился в картошку. Напоследок он залился зловещим смехом, а затем разразился трехэтажным матом. Где-то в стороне послышались неодобрительные цоканья языками – Ольга, включая трех ее подруг, недовольно зашипели, а потом и вовсе исчезли. Фролов же постепенно превращался в какую-то жирную аморфную свинью. Очевидно, программа дала сбой, и Макс окончательно убедился в том, что находится во сне. Ему вдруг стало жутковато и безумно захотелось проснуться. Но в то же время интрига происходящего не отпускала, что позволило подавить спонтанный страх.
– Джеймс, сукин ты сын! – заорал все горло Краснов, перепугав персонал заведения, который еще не успел исчезнуть. – Я знаю, что ты где-то поблизости, выходи, мерзавец!
Нет реакции. Ресторан продолжал жить своей жизнью, наполняясь новыми посетителями. Еще немного, и умная Система залатает сбой, а Макс вернется в русло обычного сна или попросту проснется.
– Джеймс, мать твою! – не унимался он. – Выплывай из своего гребаного бессознания, иначе я его в бараний рог скручу!
Послышался резкий шум в ушах, а затем звон разбитого стекла. Максу показалось, что он расколол иллюзорную матрицу, в которой находился. И отчасти был прав. Зацепившись за последнюю соломинку надежды, он опустился на колени и прошептал куда-то вверх: