Покои? Я что, какого-то хрена оказался в каком-то отеле или санатории Абхазии с уклоном на девятнадцатый век? Да с моей провинциальной зарплатой следователя это просто нереально. Неужто я так ужрался, что пропил отпускные? Но ведь у меня отпуск только через три месяца.
«Или… меня обкололи наркотой?» – со страхом вспомнил я про шприц.
– Слушайте, – выдохнул я и поднял руку перед собой. – Вам может показаться странным, но я, видно, из-за… – запнулся я, так как постеснялся признаваться, что ужрался до беспамятства. – Ладно, не суть… Прошу, проводите меня до моего номера, – тут же поправил я себя.
Горничная очень странно на меня посмотрела, но натянуто улыбнулась и кивнула.
– Следуйте за мной, господин.
Я же следовал за горничной и про себя удивлялся: что-то я не припомню такого «сэрвиса» ни в одном отеле Сочи. Вежливо разговаривать – да. Но не «господином» же обзывать на каждое обращение.
Мы зашли в эти хоромы и, обойдя большую стену, поднялись по гигантской лестнице на второй этаж.
«Ну точно дворец!» – констатировал я.
Как раз в этот момент нам встретился худощавый мужик возрастом за пятьдесят в чёрном фраке.
– Доброго утра, Андрей Васильевич, – слегка поклонился он мне, приложив правую ладонь к груди.
«Что здесь за спектакль? А ещё он знает моё имя-отчество?!»
– Э-э… Добрый день, – неуверенно поздоровался я.
Мужик, расширив глаза, глянул на горничную, а она в ответ незаметно кивнула.
– Пойдёмте, господин, – улыбнувшись, сказала она мне и двинулась по второму этажу направо.
«Чует моя задница, тут происходит какой-то факинг щет!»
– Девушка, а не напомните мне, сколько стоят ваши номера за сутки? – решил я прикинуться шлангом, чтобы выведать, сколько на это денег спустил.
Горничная как раз остановилась у расписанной золотыми узорами двухстворчатой двери и тепло улыбнулась.
– Не волнуйтесь, Андрей Васильевич, ваш батюшка с вас денег точно не берёт.
Когда она это сказала, я впал в лёгкий ступор.
«Какой нахер батюшка? Я попал в православную секту?»
Она тем временем открыла двери и пригласила меня в номер. Я вошёл и разинул рот. Это были словно тайные хоромы министра. Всё в позолоте: узоры на стенах, рамки картин, мебель, да даже шторы.
Не успел я что-то возразить, сказать, что это какая-то ошибка, как горничная закрыла за мной дверь, и я услышал отдаляющийся цокот каблуков.