Школа Уиттингтон, Ричмонд
– Они все время ставят меня в палатку с супом – я считаю: это расизм.
Анна перевела взгляд на Ниту, подняв голову от больших булочек, которые мазала спредом. Хоть по вкусу он и походил на сливочное масло, все же нисколько им не был. В их палатке было на удивление тепло благодаря включенной печке и развешанным по периметру крыши разноцветным лампочкам, которых, казалось, было несколько сотен, и Анна подумывала снять шерстяную шапку. Она посмотрела на Рути, которая прятала руки без перчаток в рукава и пыталась помочь своим друзьям организовать конкурс «Угадай, сколько карамельных тростей в стеклянной банке» в палатке неподалеку. Рути не стала бы снимать шапку, даже если бы выглянуло солнце. Шапка была одним из элементов ее брони для подобных мероприятий. Хорошо, что сегодняшнее проходило по большей части на улице. Рути гораздо легче переносила большие скопления людей, если они собирались на открытом воздухе и у нее была возможность куда-то сбежать, когда ей станет не по себе. Конечно, только если поблизости не было насекомых или кустов. Ее друзья относились к ней с пониманием, разрешали делать только то, что для нее комфортно, и держали под рукой салфетки и антибактериальный гель. Никто никогда не мог гарантировать, что все внезапно не пойдет наперекосяк, но Анна прихватила с собой сумку с необходимыми вещами на все случаи жизни…
– Это все из-за чечевицы и нута. Я уверена, Селия Дьюк считает, что любой, кто побывал в Индии, автоматически получает суперспособность готовить блюда из бобовых, как Мадхур Джаффри[15]. А уж если у тебя есть родственники в Индии, значит, одна из них точно Мадхур Джаффри.
– Нита, я уверена, что это не так, – ответила Анна. – Хотя ты лучше всех готовишь бобовые – это чистая правда.
Анна знала, что Ниту ставят в палатку с супом три года подряд только потому, что она невероятно мастерски управляется с делами на кухне. И председательница школьного комитета этому даже немного завидует. Но Нита совершенно не умела принимать комплименты, вообще любые, никогда не верила, что их делают искренне, и всегда искала в них какой-то подвох. Анна также знала, что Нита любит работать в палатке с супом и ужасно обидится, если это поручат кому-то другому. Нита вступила в школьный комитет, когда уроки рисования для взрослых в колледже, на которые она ходила, внезапно прекратились из-за того, что их преподавателя обвинили в подделке произведений искусства. Газеты пестрели этими новостями, а Нита страшно расстроилась, что вообще оказалась ученицей этого парня, сожгла все свои принадлежности для рисования и разнесла кувалдой мольберт. И Анна, и Лиза пытались приободрить ее словами о том, что не все художники «такие злодеи, как Артур Шелби» и что не стоит бросать рисование, даже если не хочешь больше брать уроки. Но если Нита что-то вбила себе в голову, то назад дороги не было.