Кэролайн зашла в кабинет. Эта комната была ярко освещена – в отличие от той, где на ее глазах разыгралась любовная сцена. Какой же он все-таки негодяй, этот граф Линдси! Что с того, что леди сама проявляла инициативу? Он ведь знал, что делает, когда соблазнял ее своей улыбкой? Влюбил в себя и тут же, можно сказать, оттолкнул. Как это на него похоже!
Ну вот, она опять о нем думает. Кэролайн невесело усмехнулась. «Прекрати! – в который раз приказала она себе. – Подумай о чем-то отвлеченном. О природе. Или об искусстве».
Только сейчас она заметила прикрытый тканью мольберт. Тот самый, что стоял на подиуме. Как будто герцог Уоррен хотел уберечь «Нону» от чужих любопытных глаз. Хватит с нее одного испытания. Теперь она будет служить усладой ему одному. Но, пока герцога нет, Кэролайн может воспользоваться шансом лучше рассмотреть картину. Побыть с «Ноной» наедине. Полуобнаженная красавица, деловито улыбаясь, наматывала на веретено нить чьей-то судьбы. Согласно мифу, с которым Кэролайн была знакома, это парка олицетворяла первую стадию в судьбе человека – как рождается нить из кудели, так зачинается человеческая жизнь. Вторая парка отмеряет длину нити, и он нее зависит, будет ли жизнь человека долгой или короткой, и третья парка, что отрезает нить, символизирует смерть.
Если Кэролайн мечтала отвлечься от мучительных мыслей о том, что ей, возможно, не дано познать счастье супружества и материнства, то созерцание картины меньше всего тому способствовало. Ее сердце сжалось от боли, от жалости к себе захотелось плакать, и как раз в этот момент дверь в кабинет с шумом распахнулась. Кэролайн, обернувшись, в изумлении уставилась на Линдси. Тот, не замечая ее, вошел и запер за собой дверь. На сей раз он был один. И он был чертовски красив. Кэролайн набрала в грудь побольше воздуха и выдохнула:
– Милорд.
Это все, на что ее хватило.
Он усмехнулся – той самой коронной полуусмешкой-полуулыбкой, которая словно нож в масло входила в нежные дамские сердца, оставляя в них глубокие шрамы. Чем чаще Кэролайн общалась с графом, тем больше верила слухам, над которыми раньше смеялась.
– Вот мы и встретились вновь, миледи, – сказал он и, в два шага преодолев разделявшее их расстояние, остановился рядом и уставился на картину. – Уж не играет ли нами проказница судьба?