Над водой пронеслась стая птиц. Гроза слабела, уходя в море, и ветер устало, без прежнего рвения, раскачивал деревья и гнал волны на берег. А солнце уже пробивалось сквозь тучи, и редкие лучи отвесными столбами спускались вниз, разлиновывая темное небо на полосы.
Маги работали, Вальди сражался с водой, Анна скучала, чувствуя себя лишней.
А если есть время, пока все заняты делом, почему бы не навестить Фиолетика?
И девушка, подхватив сапоги, направилась к выходу. В коридоре еще раз оглянулась на бушующее море – искупаться бы, морщась, надела мокрые сапоги на подсохшие колготки – и зачем вырядилась в шерстяное платье, надо было практичные джинсы надевать, и тут же столкнулась с одним из наблюдателей.
Шагнула влево, дабы обойти, но маг плавно перетек на другую сторону, блокируя собой проход. Его ничего не выражающее лицо напоминало маску, неясность намерений пугала, и Анне стало не по себе.
– Хотите закрыть дверь? – со страшным акцентом спросил маг.
– А нужно? – кивнула на пляж. Внутри росло непонимание –и чего привязался?
Наблюдатель, коротко стриженый мужчина с холодным цепким взглядом серых глаз, нахмурился.
– Анна, вы очень легкомысленны.
– А вы невежливы! – парировала девушка, начиная злиться. – Начинать разговор с обвинений, не представившись…
– Прошу прощения, – с явным усилием произнес наблюдатель, – но…
– Анна, ты куда-то собралась? – рядом появился Павел, и взгляд, которым он одарил наблюдателя, был далек от дружелюбия.
– Да вот, хочу Фиолетика навестить.
– А-а-а, – протянул Павел, и оба мужчины неодобрительно поджали губы.
Да они сговорились, вспылила девушка. Пусть он странный, пусть не стал терпеть незваных гостей и ответил на нападение, но ведь никого не убил, хотя мог бы. И вообще… нет у них никакого права указывать ей, с кем общаться, а с кем нет.
– Он хороший, —она бросилась на защиту Чудика.
– Анна, – тяжелый вздох Павла показал, что маг иного мнения, – у нас сейчас несколько ограничены ресурсы. Я бы попросил воздержаться от визитов.
– Вот как! – девушка прищурилась. Нет, это уже не смешно. Сейчас они просят, потом будут требовать. Сегодня они не пускают её в другой мир, а завтра одну в туалет не отпустят?
Анна никогда не терпела неоправданных запретов. Стоило кому-то начать претендовать на её личное пространство, как внутри возникала стойкая волна протеста, сносящая порой здравый смысл, а порой ввергающая в неприятности.