Если сравнить дневник Полидори, который он вел в то время, с версией Мэри Шелли, то обнаружатся значительные различия в их рассказах о том, что произошло дальше. Заметки Мэри читаются гораздо лучше. Они вызывают интерес к книге, для которой послужили предисловием, умело манипулируют готическими клише (суровые погодные условия, истории о привидениях, беседа после полуночи, кошмар) и содержат захватывающую открытую концовку («Вы придумали рассказ?»), но описанные события, вероятно, происходили совершенно иначе.
По ее словам, в «Фантасмагориане» была «История Неверного Любовника»… [и] история о грешном основателе своего рода, чьей жалкой судьбой было даровать поцелуй смерти…» – на самом деле эти рассказы назывались «Смерть невесты» и «Портреты семьи», и Мэри описывает их не очень точно. Интересен, однако, тот факт, что она запомнила их как рассказы об: а) человеке, которого преследует призрак покинутой жены; б) семье, «младшие сыновья» которой обречены на смерть. Вероятно, на них сделан акцент из-за того, что ее тревожила судьба Гарриет Уэстбрук Шелли – брошенной жены Перси, которая утопится в реке Серпентайн в конце того же 1816 года, также Мэри на личном опыте знала, каково это – потерять ребенка (в марте 1815 года). Очевидно, эти печальные происшествия, которые были «так свежи в моей памяти, как будто я прочитала их вчера», перекликались с ее собственными глубочайшими тревогами и впоследствии, возможно, смешались в ее сознании с сюжетами из сборника историй о привидениях.
«Нас было четверо» – в действительности же присутствовало пять человек, Мэри, как обычно, опускает в своих воспоминаниях Клэр Клермонт.
«У бедняги Полидори была какая-то ужасная идея о даме с головой-черепом…» На самом деле доктор рассказал сюжет, который впоследствии лег в основу «Эрнеста Берхтольда» (1819) – истории любви между швейцарским патриотом и женщиной, которая оказалась его сестрой. При публикации он назвал эту историю «той, что я начал в Колоньи, когда создавался Франкенштейн», быть может, тема инцеста показалась участникам слишком непристойной, учитывая (возможно), что в Англии в то время ходили злоумышленные слухи об отношениях Байрона с его сводной сестрой. Упоминаемую Мэри историю о женщине, которая подглядывала в замочную скважину и увидела то, что не должна была видеть, возможно, рассказала Клэр. В сочинении Полидори не было ничего пугающего. Как он довольно помпезно писал: «Я согласился написать историю о необъяснимом, а это не вполне сочетается с житейской историей». Он понимал все в буквальном смысле слова…