Трехэтажное здание выглядит не лучше входной группы. Облупившаяся краска, заколоченные досками окна, ржавые решетки, стекол в нескольких местах нет. Сомневаюсь, что, кроме бродячих собак, мы здесь кого-то встретим. Охраны нет, и причем уже очень давно.
– Ребята, вам не кажется, что мы используем клише всех фильмов ужасов? Компания друзей приезжает ночью в заброшенную психиатрическую клинику. Что может пойти не так? – нарушает тишину Маринка. – Осталось найти девственника, который выживет во всей этой заварушке и прикончит маньяка с бензопилой. Нам для полного карт-бланша остается зайти внутрь и разделиться!
– Чур, я девственник, – во все тридцать два зуба улыбается Тим, дергая ручку трехметровой аркообразной двери. – Закрыто. Ломать будем?
– Отойди, девственник, – хихикает Ритка, невидимку из рыжей шевелюры вытаскивает. Откуда она там взялась? – Раз мы в ужастике, стоит попробовать, вдруг прокатит.
После десятиминутных бесполезных ковыряний энтузиазм затих, Рыжик недовольно ловит на себе ликующий взгляд блондиночки.
– Не выходит? – хлопая длинными ресницами, улыбается Лада, забирая из рук соперницы невидимку. Две минуты, и замок поддается, со скрипом открывая тяжелую дверь. – Ой, получилось, здорово, да?
– Могла бы сразу сказать, что умеешь, – недовольно, почти с обидой бубнит Рыжик. Любит выступать на главных ролях, сейчас все пошло по другому сценарию. Женское самолюбие задето.
– И обломать такой кайф? Ты же так старалась.
– Я бы на твоем месте так не радовалась. Ты здесь никому не нравишься. Может, ты вообще воровка, откуда нам знать?! И с Тимом встречаешься только для того, чтобы втереться к нему в доверие? Он у нас мальчик из обеспеченной семьи.
– Разумеется, и сплю я с ним, чтобы пароли от карточки узнать, – отвечает Лада, скрещивая руки на груди. – До тебя мне в любом случае далеко, благотворительные акции – не мой конек.
– Хватит! Вы обе!.. – сквозь зубы цедит Тим. Ладу хватает за запястье, так что следы на коже остаются. Никогда его таким не видел, стоит вмешаться, пока не сделал то, о чем будет жалеть.
– Дружище, давай полегче, она же девочка, – вклиниваюсь между ними. – Моя Ритка тоже хороша, за языком не следит, выдыхай.
– Извини, – он опускает руку, опомнился. Глаза виноватые, сам от себя не ожидал, стыдно. Лада отшатывается в сторону, потирает запястье, испугалась, но показывать слабость не хочет. – Прости, не знаю, что на меня нашло.