– Теоретически конечно могу, но не буду.
– С чего бы это?
– Потому что дух-защитник выбирается один раз и навсегда. И если ты умрешь, то мне будет плохо.
– Горевать будешь? – скептически поднял я бровь.
– Эта нить, – указала Света на нашу связь, – оборвется и через нее из меня станет бесконтрольно выходить энергия. Запечатать ее можно, но вот силы медиума я потеряю. Для нашего рода стану наподобие инвалида.
– И нового духа к нити не подцепить?
– Я же сказала, что нет, – раздраженно дернула плечиком Света. – Вчера, на кладбище, мы прошли настройку друг на друга. Ты захотел меня защищать. Причем сам! А я… – тут она замолчала и прикусила губу.
– Что ты?
Света с сомнением посмотрела на меня, решая, говорить или нет, но все же поделилась.
– Я всегда хотела старшего брата. Сильного, смелого, который бы меня защищал. Когда мы коснулись ладонями, я почувствовала в тебе то, что раньше только представляла в своих мечтах. Думаю, поэтому привязка прошла так быстро и легко.
– А бывает по-другому?
– Конечно. Бывает, что вообще не срабатывает. Тогда нужно идти дальше и пробовать привязать другого духа.
– Если ты имела представление, кого хочешь в защитники, зачем к другим подходила?
– Так дедушка сказал сделать, – пожала она плечами. – А спорить с ним себе дороже. Ой! – спохватилась она, посмотрев на часы, что стояли на ее туалетном столике. – На завтрак давно пора, иначе опоздаем!
Вскочив, она метнулась к двери и уже оттуда недовольно посмотрела на меня.
– Давай, не спи. На твой вопрос я ответила. Ты же не хочешь, чтобы мне прилетело из-за тебя? – и так губки показательно надула, ну чисто Ритка, когда что-то хочет от меня получить!
– Идем, – растаял я.
Мы спустились на первый этаж в приемный зал. Оттуда Света свернула к правой, относительно входных дверей, стороне и открыла покрашенную в белый матовый цвет дверь. Мне открылся вид на просторный обеденный зал. По центру располагался длинный стол на двадцать персон, сейчас занятый где-то наполовину. Вдоль стены из арчатых окон на него падал солнечный свет, отчего ажурные люстры, висящие под потолком, не горели за ненадобностью. Из этого зала было три двери: та, что вела в приемный зал, с противоположной от них стороны был выход из особняка на аккуратно подстриженную лужайку, и еще одна дверь, скорее всего на кухню. Уж очень характерные звуки ударов ножа по доске при резке продуктов оттуда доносились.