Лео берет трубку после третьего гудка, тяжело дыша в микрофон.
– Летти?
– Расскажи мне про Адама Уайта.
– Вау, девочка. Во-первых, привет. Во-вторых, зачем? Ты задумала что-то, о чем мне следует знать?
Я закатываю глаза и сворачиваю с гравийной дороги на шоссе. Навигатор в маминой машине показывает, что до дома всего шесть минут.
– Привет, Лео, – вздыхаю я. – И нет, не совсем. Он сегодня предложил мне работу, и я согласилась. Я хочу услышать, глупая это была затея или нет.
В телефоне раздается грохот и приглушенное ругательство.
– Повтори?
Я рычу.
– Я знала, что это было глупо.
– Я этого не говорил. Просто удивился, – заявляет Лео, перекрикивая шум голосов. – И как это произошло? Сомневаюсь, что ты притащилась на его каток, умоляя о работе.
– Может, и притащилась, – смеюсь я.
Он фыркает, и я расслабляюсь впервые с тех пор, как покинула кабинет Адама. Мы с Лео знаем друг друга с двенадцати лет, когда оба занимались в хоккейной секции, и все еще поддерживаем связь. Это впечатляюще, учитывая, что уже одиннадцать лет мы созваниваемся и переписываемся каждый день, несмотря на то, что сейчас он играет за команду «Миннесота Вудмен».
После стольких лет я даже представить не могу, как можно не разговаривать с ним так часто. Это стало привычкой, от которой я не собираюсь избавляться в ближайшее время, а то и никогда.
– Попробуй еще раз, Летти. Это первый раз за много лет, когда ты заговорила о нем. Ты ни за что не пошла бы туда по собственной воле.
Я проезжаю указатель «Восточный Ванкувер» и останавливаюсь на светофоре.
– Ладно. Это мама. Она врезалась в него со своим новым растением на парковке «Цветочного магазина Шарлотты» и рассказала, что ее звездная хоккеистка-дочурка вернулась в город и теперь свободна и умирает от скуки.
В динамиках раздается хриплый смех Лео.
– Ага, похоже на нее.
– Это не смешно, – ворчу я. – Она полна решимости не позволить мне сидеть дома, чтобы ухаживать за ней. Именно в этом причина ее внезапной болтливости.
Загорается зеленый свет, и я жму на газ.
– Хочешь сказать, что тебе не было скучно?
– Иногда да. Но мне нравится заботиться о ней. Я и так уже упустила столько лет. Теперь я здесь и больше не хочу терять время. Ты лучше всех знаешь нашу ситуацию.
Мое признание похоже на брошенный в воду камень. Сначала слышен всплеск, когда он ударяется о поверхность, а затем тонет в полной тишине. Легкие сдавливает, и я крепче вцепляюсь в руль, словно стараясь удержаться в этой реальности.