С другой стороны, если вспомнить себя в этом возрасте: дай мне в холодной Сибири во времена моей молодости такие же возможности, ой не знаю, что бы я сам творил. Тогда возможностей было на пару бутылок рябины на коньяке и пироженки из магазина «Аленка», да в общагу Пединститута завалиться. Главное было прорваться через Зину Сергеевну, лютую вахтершу, испепеляющую взглядом любое существо мужского пола, включая сильно пьющего шестидесятилетнего сантехника дядю Колю.
«Ходите тут к девкам, а они потом пузатые тут! Валите из общежития, и чтобы я вас тут больше никогда не видела». Хорошо, что девочки-студентки были совершенно другого мнения, поэтому общими усилиями для несанкционированного доступа в общагу был организован «канат». Из кухни второго этажа под покровом ночи в окно выбрасывался привязанный к батарее канат, по которому страждущие женского тела молодые люди типа меня, попадали в гнездо похоти и разврата. Я был пару раз на улице красных фонарей в Амстердаме, так вот по сравнению с общагой Педа в начале девяностых, это целомудренное и пуританское место. Такого количества жаждущих секса девушек я больше не видел нигде и никогда. Причем совершенно неожиданно для меня контингент, состоящий в основном из приезжих с маленьких городов и деревень девок, имел совершенно отвязанную мораль. Особенно отличался четвертый этаж, училки начальных классов. Там меня тупо передавали из комнаты в комнату, из койки в койку, как эстафетную палочку. Нет я, конечно, понимаю, почему был так востребован: спортивный парень двухмерного роста, бывший пловец, сложенный пропорционально во всех отношениях. Как я любил говорить «оснащен по последнему слову техники», но чтобы вот прям вот так?.. Тогда я еще хотел чувств и привязанностей. Пару раз даже пытался завести отношения, но эта возможность прыгать в любую кровать в любой момент не позволили мне построить что-то стабильное на срок больше двух недель. Может, конечно, если бы я был трезвый, я бы смог сдерживаться, но алкоголь в моей жизни в то время был постоянно, и никаких сдерживающих барьеров он мне не оставлял. Портвешок, рябина на коньяке, водочка – мне было не важно, чем заливать глаза. Мне кажется, именно этот двухлетний алко-секс-марафон с таким количеством легко доступных девиц разнообразной наружности и сформировал мое отношение к женщинам. И последствия этих загулов: в какой-то момент пришлось закупать большой объем антибиотиков и сильно лечиться. Хорошо, что в те времена в Сибири практически не было СПИДа, а то вполне мог с таким образом жизни заразиться и помереть молодым. С появлением более или менее серьезных денег цинизм превратился в черту характера. Никакой любви, только секс, такой какой я хочу, тогда, когда я хочу, и с той, с кем я хочу. Сначала девочки в сауну, потом и просто содержанки. Иначе иди ты на хрен и не делай мне мозг – я тебе плачу, не хочешь по-моему? – придет следующая, кто сделает не хуже, и так, как хочу и куда я захочу. Все они одинаковые.