Ус выложил черно-белую бумажку на стол. Элли поспешила заглянуть в нее первой и не смогла сдержать нервного смешка. Мать больно хлопнула ее по ноге.
– Вы что, издеваетесь? – почти раздраженно выплюнула Лаура.
– Нет, проуа. – Крученый Ус пожал плечами. – Фоторобот составлен четко по показаниям свидетеля.
– И кто он? Ученик начальной школы? Вы в своем уме?!
Крученый Ус вздохнул.
– Мы не разглашаем личность свидетеля до обнаружения доказательств. Это требование с его стороны, и мы его уважаем. – Он снова посмотрел на бабушку. – Это не ваш сын?
Серафима ничего не ответила.
– Господи боже, это не полиция, это театр абсурда! Элли, мама, пойдемте сейчас же!
Лаура быстро покинула кабинет. Бабушка побежала за ней.
Только Элли задержалась.
– Можно я возьму фотобот?
– Фоторобот? – поправил Крученый Ус. – Зачем тебе?
– Ну, он смешной. Если это не большой секрет, то можно он побудет у меня?
– Никаких больших секретов, Элли, – дядька-полицейский вздохнул. – Вне зависимости от реакции твоих мамы и бабушки мы сделаем с этим фотороботом ориентировки и развесим их по всему Ихасте. Мужчину с такой внешностью не заметить тяжело, и будет глупо не проверить эту теорию. Так что забирай на здоровье. Можешь сама прикрепить возле школы или дома.
– Спасибо!
После того дня мама перестала верить полиции и больше не принимала от них звонков. Только рыдала по ночам в подушку, думая, что ее никто не слышит. А бабушка почему-то продолжала странно улыбаться и все меньше говорила о Лембите.
В июле Элли подслушала их разговор. Они сидели в гостиной и говорили тихо, так, чтобы их речь перебивало очередное «мыло» на экране телевизора:
– Лаура, ты знала, что придет время…
– Мама, немедленно замолчите! – шипела мать. – Я не хочу ничего слышать и даже не собираюсь вникать!
– Девочка моя, но ты же…
– Я сказала, оставьте меня в покое! Лучше займитесь Элли! Вы же видите, что мне не до нее!
– Эльга – очень умная девочка. Она сама все поймет.
Элли было приятно, когда ее называли умной. Даже если так говорила только бабушка, а мама с ней была не согласна.
Родные не говорили с Эльгой о том, что она чувствует после пропажи Лемми. Опрос устраивали только в школе. Именно поэтому мнимое беспокойство чужих так злило Элли: если семье нет дела до ее состояния, то почему другие люди притворяются, что им интересно? Бездарное вранье!