– И все же, я не хочу начинать свою жизнь с этой девушкой через смерть, – ответил предводитель лейсов.
– Ты мудр, Джад. У тебя великое сердце, – проговорила женщина – пантера. Она приподнялась, протянула руку и коснулась туники воина там, где билось его сердце. – Но почему такой выбор, мой повелитель? – спросила она. – Проще было взять другую сестру. Те две глупые и стали бы послушными женами. В этой живет пламя, – Джанан посмотрела в глаза своему хозяину. – Не пожалеешь?
Он покачал головой и улыбнулся.
– Эйят Бахтияр отдал мне лучшую из своих дочерей, и сам не знает об этом. Он отдал львицу, оставив рядом с собой подлую гиену и пугливую антилопу.
Пантеры переглянулись. Джанан села на место, убрав руку.
– Когда я приведу Насиру в свой шатер, – обратился к своим оборотням Джад, – вы оба присмотрите за ней. Я хочу знать о принцессе все.
– Мы поняли, господин, – проговорила Джанан, как самая старшая в паре пантер. Она склонила голову, и брат последовал ее примеру.
– Тогда я спокоен, – улыбнулся Джад и поднялся на ноги. – Завтра свадьба. Я хочу немного отдохнуть.
– Мы будем охранять твой сон, Великий, – поклонился Баха. – Ты можешь ни о чем не волноваться.
– Я знаю, – кивнул воин и уже тише повторил, – знаю.
***
Швеи не спали всю ночь. В то время пока целый дворец уснул в ожидании завтрашнего дня, они трудились не покладая рук и перешивали старое свадебное платье матушки. Сшить новое, достойное принцессы, за ночь успели бы разве что боги, поэтому было решено обновить старое, хранившееся в сундуке матери. И уже утром, перед рассветом, когда небо лишь пробуждалось, розовея, в мои покои принесли наряд.
Сонная, не выспавшаяся и оттого раздраженная мать велела рабыням приготовить меня к церемонии.
– Варвар сказал – на рассвете, будет ему на рассвете, – процедила Виджан- малек и меня повели в купальни, из которых я отправилась в комнату для омовения. Там с моего тела удалили все волоски, затем натерли кожу ароматным маслом и проводили назад в покои.
Мать ждала стоя перед зеркалом. Она смерила меня оценивающим взглядом и велела нарядить в свадебное платье и усадить в кресло.
– Живее! – прикрикнула она на рабынь. Они засуетились, принялись порхать вокруг меня, словно яркие птички, а я сидела, не до конца осознавая в то, что происходит.