Виновато в том было проклятье, что однажды наложил на их мать злой волшебник. Оно постепенно тянуло из Розы все силы, оставляя лишь оболочку, и ни один из приглашенный целителей, ни одна из приезжавших по просьбе родителей ведьм не могли этого изменить. А потому с самого детства ее окружали всей возможной заботой и порой чрезмерной любовью, которая многим показалась бы странной, но только не Эль. Она искренне любила сестру и сейчас, готовясь вместе с ней наконец-то отправиться на целый год в волшебную Школу, где и предстояло выбрать магический путь, терпеливо сносила любые капризы.
Повернувшись к своему отражению, что мелькало и двоилось в стеклах больших окон, Эль нервно поправила забранные в тяжелую косу гладкие черные волосы и коснулась висевшего на груди амулета. Тот ободряюще сверкнул зеленой искрой и снова затих. Стало чуточку легче.
– Переживаешь?
Голос Розы прозвучал неожиданно рядом, и Эль обернулась. Сестра смотрела вниз на последние приготовления к их отъезду и хмурилась.
– Немного. День жаркий, ехать далеко, а ты…
– Ой, да ну хватит! – обиженно надула губы Роза. – Терпеть не могу, когда ты начинаешь вести себя, словно все наши няньки. Сюсюкаешься со мной, пылинки сдуваешь.
– Я не сюсюкаюсь! Просто…
– Просто я вызываю у тебя жалость, – с едва заметным презрением закончила Роза.
– Нет!
– А вот и да. Но, знаешь, то, что я отличаюсь от тебя, не значит, будто я хуже или другая. И когда мы приедем в Школу, я это тебе докажу. Вот увидишь.
– Но я никогда такого не говорила! Откуда у тебя подобные мысли?
– Ты так думаешь. Постоянно! Я же знаю! С тех пор, как умерла мама, только и делаешь, что всячески мне это доказываешь! – воскликнула сестра, а потом неожиданно развернулась и бросилась прочь из комнаты.
– Роза! – ахнула Эль и с удивлением посмотрела на закрывшуюся дверь.
Ну что за новые глупости? И какая волшебная муха ее укусила сегодня?
Покачав головой, она снова скользнула взглядом по своему отражению, а потом тяжело вздохнула. Рядом что-то печально просвистел механический веер и попробовал обмахивать Эль сильнее, но заскрипел, натужно лязгнул, а потом с громким писком выпустил в разгоряченный воздух столб ледяного пара. На стекле появилась изморозь, и веер стыдливо притих. Эль же ласково погладила нагревшиеся от постоянного движения ажурные пластины, отчего по ним пробежали зеленые искры, и сложила затихший механизм.