Гу-у-у-у-у-у!
Костя подпрыгнул на месте, отрывая лоб от руля и пытаясь понять, где находится. Спустя пару секунд он осознал, что разбудил себя сам, надавив на кнопку клаксона. Некоторые прохожие заглядывали в машину, пытаясь понять, что не так с её владельцем. Шорин утёр слюни со щеки, посмотрел на время. Половина шестого. Похоже, на сегодня его засада окончательно провалилась. И хорошо бы, чтобы тот, кого он выслеживал, вовсе сегодня не появлялся, иначе Костя мог его попросту спугнуть и даже не узнать об этом. Сейчас рядом со школьным забором не было видно никого, хотя бы отдалённо напоминающего «коричневого». Со стороны школы уходили последние ученики, а низкое октябрьское солнце уже грозило зайти за горизонт, чуть только зазевайся.
Коря себя за опрометчивое поведение, Шорин посидел в наблюдении ещё пятнадцать минут, и, не заметив ничего подозрительного, отправился домой.
На подходе к дому внимание Кости привлекло странное шевеление в собранной на газоне груде опавших листьев. Он чуть нахмурился и подошёл ближе. Во влажных объятиях листвы и травы лежал окровавленный щенок, едва подёргивая лапой на последнем издыхании. Ошейник на нем был оттянут, а голова его была повернута так, что у Шорина не возникло никаких сомнений в переломе позвоночника. Вокруг щенка немного неровно были выложены яблоки, отчего заурядная сметённая куча образовывала жуткий алтарь. «Неужели кто-то из детей пытался так помочь бедняге?». Собачонок слепо взирал на Шорина подернутым пеленой глазом, не в силах издать никакого звука, кроме бессильного сипения. Раны его прятались под шерстью, и всё же было очевидно, что несчастному осталось маяться от силы полчаса. Шорин содрогнулся от этой картины, поморщился и направился к подъезду. «Маньяк-зоосадист, говоришь…», – пронеслось в его голове.
Дома на самом пороге его встретила Лера. Она казалась на удивление спокойной и собранной.
– Как прошёл день? – начала она.
Костя несколько растерянно глянул на неё и принялся разуваться.
– Не особо. Похвастаться нечем.
– Что, и доведённый до слёз ребёнок не считается? – саркастичная ухмылка скользнула по её губам.