Она хотела что-то сказать, но не находила слов. Ваня накрыл рукой ее ладонь в качестве извинений, а я сказала:
– Прости меня. Я и правда должна перестать обращать внимание на дураков.
Анюся, наверное, не поняла двусмысленности моих слов. Либо думала, что я не решусь огрызаться в извинении. Она протянула мне руку, и я сжала ее пальцы.
– Правда, прости, Анюся. – Вторил мне Ваня. – Просто я, честно говоря, не думал, что Андрей когда-нибудь скатится до половых тряпок.
Анюся и в этот раз не заметила двусмысленности. Либо у нее такая стратегия была: если она не заметила оскорблений, то и мы их не заметили.
– Значит, Андрей, – сказала я, чтобы Анюсю отвлечь от ссоры, Ваню от меня, и себя от Вани. – Сын владельца казино…
После моих слов еще на минуточку повисла тишины.
– Может, это кто-то приезжий? – сказала Анюся, прервав тишину неожиданно для всех. – К нам же часто богачи приезжают… Ну, чтобы в казино поиграть.
– Не знаю, – сказала я. – Обычно приезжают не на своем транспорте. А тут… Хотя он из отеля выскочил. Так что все может быть.
Ваня качнул головой и поджал губы, давая понять, что все мои догадки – ерунда, и что он лучше знает. Как будто это он вчера шагал под дождем к «Эмпирею» с нехорошими намерениями.
– А ты откуда его знаешь? – спросила Анюся.
– Он мой друг…
Я захохотала. От абсурдности слов Вани у меня снова из глаз брызнули слезы смеха. Ваня и Андрей. Что за пара! Эти люди не могли быть друзьями! Они такие же разные, как Андрей и я… И вообще, никакой он не Андрей. Очевидно, что Ваня обознался.
– … когда-то был, – закончил Ваня, когда я отсмеялась, и утерла уголки глаз.
– Это был не он, – сказала, как отрезала, я.
– Ну опиши его.
Это Ваня ко мне обратился. Без издевки, иронии и даже прямого обзывательства. Меня это поразило, но дивилась я всего секунду. Потом чуть нагнулась над столом, уставилась Ване прямо в глаза и заговорила:
– Волосы и глаза темнее, чем у тебя, он выше, плечистее, в общем, красивее, квартира у него хорошая, в центре, возле комплекса, а не у черта на куличках, с жирными пятнами на потолке, зубы белые и ровные, вместо мопеда «Порше»…
– Достаточно, – сказала Анюся.
Наверное, она хотела показаться грозной. Но ее голосок охрип, и звучала Анюся, как простывшая, тявкающая собачонка.
Я замолчала, довольная содеянным, и медленно опустилась обратно на табуретку. Ванек молчал, словно пристыженный. Или мне это только показалось? Он вдруг сказал совершенно спокойно: