Что уж поделать, если что-то, однажды родившееся в сердце художника, уже никогда не умирает, обреченное, таясь от занятых жизнью материи людей, довольствоваться ролью призрака, видения, фантома?
Что делать теперь ему, живому дому, не виноватому ни в том, что его создали таким, ни во всей той мерзости, которую учинили в нем люди, оставив его сиротой?
Покачивая венчиками вставших из пола фантастических исполинских цветов, источавших нездешний, дурманящий аромат, дом погружался в первый мирный после такого долгого перерыва, и оттого такой желанный, сон.
Спи же, дом Уоррена, ты заслужил свой покой!
Странник.
Люк Брийе был уличным аристократом новой волны.
Он воспитывался в интернате и своих родителей не знал. Еще в начальных классах Люк проявлял недюжинные склонности к гуманитарным дисциплинам, в то время как по арифметике имел критически низкие оценки, едва позволявшие ему аттестовываться и переходить на следующую ступень образования.
В итоге, интернат он закончил, будучи непревзойденным в литературе, изобразительном искусстве и, почему-то, физике, в то время как в графах оценок по остальным дисциплинам красовались лаконичные «удовлетворительно».
Покинув интернат и оказавшись лицом к лицу с огромным миром, в котором у него никого не было, и суровыми реалиями провинции, Люк не пал духом. Он нанялся сторожем на один из складов, получив, таким образом, сразу и крышу сторожки над головой, и бездну времени для того, чтобы понять, как ему жить дальше.
А дальше – Люк хотел стать художником. Большим художником.
Его увлечение началось с того, что в младших классах интерната он стал чертить на полях тетрадей и учебников забавные шаржи и карикатуры на своих одноклассников и учителей. Однажды его едкая карикатура на учителя истории с не менее едкой подписью, передразнивавшей фамилию преподавателя, оказалась на столе директора интерната.
Мистер Холбрук, директор, не будучи лично уязвленным шаржем, дождался, когда учитель истории вывалит на него и нерадивого ученика весь свой праведный гнев и покинет кабинет, всерьез посмотрел на юного Люка и сказал:
– Парень, тебе нужно учиться рисовать, у тебя ведь талант к этому!
И с тех пор в любую свободную минуту Люк делал небольшие наброски и этюды – на интернатскую жизнь, на унылые пейзажи за окном его комнаты в кампусе и вообще, на все, что видел вокруг. Этюды эти делались уже не на полях тетрадей и не марали страниц учебников, а исполнялись хорошего качества карандашом или акварелью на специально покупаемой в подарок Люку директором Холбруком бумаге.