Даю. Сажусь на диван, зажав руки между ног. Закрываю глаза. Чувствую, как горечь поднимается изнутри, накрывает тошнотной волной. Я ощущаю всю ту же мерзкую вонь, что ничем не отмыть с себя, сколько я не пыталась. Мне хочется сжаться в крошечный комок, заползти в шкаф или свой любимый угол и баюкать там своё уродство, свои вонючие раны и воспоминать. Вспоминать о Нём. Закрыв глаза, снова и снова оказываться на станции очередного вокзала, где Он ждет меня. Где обнимает, а потом, держа за руку, ведет куда-то. Не важно, куда идти. Главное, что с Ним.
На следующий день Папа позвонил мне и сообщил, что да, ситуация моя тяжелая и видимо, кроме как больницы, ничем мне уже не помогут. Повздыхал о том, какой это удар по семье, как нам всем не повезло и попросил держать в курсе. Ну, ладно. Конечно. Разве когда-нибудь я делала иначе?
Глава два. Вторник, 4 февраля.
– Мне нужно с тобой поговорить. Идем.
Заходим в туалет, закрываю дверь на замок, чтобы никто не помешал из коллег. Собираюсь с духом, поднимаю глаза на Подругу.
И снова вспоминаю другой туалет и вечер, когда она поцеловала меня. Вспоминаю, как она расстёгивала молнию на моём платье. Как я сопротивляюсь. Я не хочу, чтобы кто-то касался меня, так я стану ещё грязнее. Она не слушает. Придавливает меня своим весом. Горячий шепот её губ вливается в мои уши. Она говорит, что лучше Него, что мне будет хорошо с ней. Говорит, как долго ждала этого момента. Мои руки дрожат, а слезы текут по лицу. Я не хочу-не хочу этого. Оставь меня, прошу. Я перестаю сопротивляться, и просто вяло стою, пока она целует меня снова. Пока кладет мои ладони на свою обнажённую грудь. Подруга пьяна, я смотрю на её раскрасневшееся лицо, на яркие губы. Она красива, как никогда, и в облике её всё сильнее проступает что-то темное и яростное. Она отпускает меня. Смотрит на своё отражение в зеркале и улыбается. Это больше похоже на оскал животного, прекрасного, сильного, первый раз вкусившего крови. Пытаюсь застегнуть платье. Хочу сбежать. Хочу в ванну, под горячую воду, чтобы смыть смыть смыть с себя чужие прикосновения. Не Его прикосновения. Тяжесть стыда ускоряет движения. Пряди волос, выбившихся из прически, намокли от слёз и прилипли к щекам.
– Ты такая слабая, – говорит мне подруга. – Все же этим пользуются, неужели ты не понимаешь?