Когда перед тобой такое богатство и красота. Взгляд у меня намётанный. Всё натур продукт. Мейд ин Раша, как говорится. Без всяких там ваших пестицидов и силиконов импортных.
Другие тёлки миллионы отваливают, чтобы такое себе сотворить, а тут мне сама в руки приплыла, рыбонька моя белотелая…
Тьфу, да о чём ты думаешь, Богдан! Точнее, схимник Иоанн.
Думай о дровах, Иоанн… Кстати, о топорах: делаю шаг назад, подальше от этой красотки. Чувствую, у меня тоже топор намечается.
– Так что ты хотела, дочь моя? – стараюсь спрашивать как можно строже. – Говори.
– Слышала я про вас, что вы чудеса веры и стойкости показываете, – смотрит на меня доверчиво.
Ага, показываю, как же. Ещё пять минут, и такое ей покажу. Надо поскорее убегать. А то несдобровать мне от глазищ-то этих.
И губ… И… Нет, лучше не думать об этом!
Тяжела как доля-то монашеская!
Что мне там Дмитрий говорил?! Пару месяцев перекантуешься, очистишься, заодно и рейтинг нарастишь… Перед выборной гонкой. Только тут как бы чего другого не нарастить…
– Хотела спросить совета у вас, батюшка, – продолжает эта краля королевская. – Как мне укрепить веру свою? Как в стяжательство не ударится? – как будто я не тот самый стяжатель-миллионер, который всю жизнь только и делал, что бабло рубил на всём, что горячо.
Ох как горячо.
– Молись, дочь моя, – смиренно отвечаю, голову вниз склонив. Лишь бы на неё не смотреть.
Снова гляжу на лик Сергия. Страдание во взоре. Ох, помоги мне, дружище!
– Я местная учительница. Из Архангельского. Начальных классов, – объясняет. – И мне здесь очень нравится, но… Мне предложили очень хорошее место в городе, понимаете? – доверчиво так смотрит на меня. – Там и возможности другие, конечно, не сельская школа, сами понимаете, батюшка… А здесь быт у меня не очень лёгкий, деревенский… Вот и мечусь я, не знаю, что выбрать.
Что?! Она собралась уехать? В город?!
И мысль о том, что я её могу больше не увидеть, больно бьёт по моему сознанию.
Хотя, пусть поскорее едет на все четыре стороны! Мне соблазнов поменьше! Мне они сейчас вообще ни к чему!
Ушёл от мира ведь, пара людей только близких знают, кто я и где.
– Это тебя нечистый искушает, дочь моя, – вдруг важно так произношу. Торжественно.
Словно сам я чистый, как стёклышко.
Тоже мне, святой нашёлся.
Забыл, что ли, за что сюда загремел!