[3] подобное поведение – уже прошлый век, это опасно для его будущего. Бывают такие люди. Самоубийственно одержимые.
Клер немного подремала. Смена была длинной, четыре часа сверхурочной работы из-за нехватки персонала, а дух товарищества не позволял ей подвести коллег.
Медсестрой она стала не по призванию, просто жизнь вывела ее на этот путь. Жизни Клер доверяла, жизнь всегда удивляла ее. Взять, например, Тьерри: человек, которого она пять лет назад собиралась за чавканье исключить из списка женихов, стал ее родственной душой. Мы строим планы, тратим кучу сил, чтобы просчитать будущее, а жизнь все переворачивает с ног на голову, напоминая, что последнее слово никогда не останется за нами. Это было бы слишком легко.
В юности Клер ничем особо не увлекалась, не знала, кем хочет стать, во всем следовала за лучшей подругой, и все получилось само собой, легко и просто.
Не увлекалась? Не совсем так, у нее была страсть, которая порой не давала ей уснуть даже после бесконечной смены: уголовные расследования. Клер обожала истории об убийствах, желательно изощренных и отвратительных.
Она поглощала книги, подкасты и передачи на эту тему, восторгалась главными криминальными шоу: «Онделатт рассказывает» и «Введите обвиняемого». Клер не знала, откуда взялась эта болезненная тяга. Возможно, чересчур спокойной была ее жизнь, хотелось острых ощущений, хотелось исследовать (в безопасной обстановке) все худшее в человеке. А еще это успокаивало: ужасы случаются с другими, она же никогда не рискует, не нарушает закон, не заводит любовников, не гуляет поздно вечером в опасных местах, короче, не нарывается на неприятности.
Отчего-то ее это расстраивало. Слегка. Совсем немного. Она не хотела становиться жертвой – ни в коем случае, насмотрелась на таких в больнице! – и в ней напрочь отсутствовал мазохизм, но хотелось приблизиться к чужим бедам, пройти по грани законности, хоть однажды увидеть преступление в реальной жизни. Поучаствовать на расстоянии, не испытывая ни страданий жертвы, ни чувства вины преступника. Побывать непосредственным свидетелем, наблюдать трагедию из первого ряда. И посмотреть, как это на нее повлияет.
В известном смысле Клер к этому готовилась. Она не знала зачем – вряд ли с ней случится нечто этакое. И все же благодаря интересу к самым запутанным делам и памяти, как у жесткого диска, она собрала данные, запомнила процедуры, что делать и чего не делать как сыщикам, так и душегубам. Клер была живой базой данных. Готовой ко всему.