– Расскажи о великих героях.
– А ну кыш отсюда! – тотчас рассердился староста.
Люди тем временем затихли да вовсю глядели на сказителя, будто разом жаждали и боялись повторить просьбу. Он же, изрядно охмелев от огнёвочки да уже примерив личину вестника пророчества, нахмурился, взглянул сурово, грозно молвил:
– Для чад верных легенд жалеешь?
– Не по нам новые песни, господин… – пробормотал опешивший хозяин.
– Мне решать! – рявкнул жрец да ударил по старому столу столь сильно, что всякий, кто ещё мог, отпрянул, а детворы приметно убавилось.
Обведя нетвёрдым взором испуганную публику, сказитель смягчился, подтолкнул к старосте опустевшую чарку, а под бородой мелькнула лукавая улыбка:
– На рассказ о героях твоего богатства с достатком. Без песен обойдётесь, но коль не устали, наливай да услышите.
Люди радостно забормотали, страх сменился нетерпеливым восторгом, и хозяин, сам не хворавший жадностью, тотчас отправил сына за новым бочонком. Едва тот очутился на столе, а жрец, получив заслуженную плату, мигом её испил, как всякий взор оказался прикован к нему. Сказитель тяжко опёрся локтями на стол, но заговорил нежданно ладно да твёрдо, и густой голос поплыл в тишине, мешаясь с сумраком и печным дымом в причудливые мороки древней легенды.
Благие времена настали для трёх миров после Великого Раздела. Утихли, уснули до поры туманы на просторах Сэйда, и лишь зыбкие тропы ведут в Ирд чародеев, но не пускают далече от себя ни их одних, ни чудны́х да кошмарных тварей, о коих нынче не упомнят и глубокие старики. В Мерг же смертным не пробраться при жизни, не одолеть призрачной пелены, покуда не пробьёт час и вечный пир не призовёт гостей. Дивным покоем одарили людей добрые боги, окончили для всякого бремя кровавой распри. Но беда отступила не навеки, и новая война да тяжкие времена ещё обрушатся на всякого, живущего под солнцем, луной и звёздами.
Грянет час, когда границы истлеют, станут зыбкими да тонкими столь сильно, что времена великих праздников почудятся порой блаженной неги, ибо любой день обернётся тяготами страшнее Сайма и Бъёла. Вырвутся в Ирд дикие колдовские туманы, укутают земли срединного мира густой пеленой, над коей окажутся не властны и ветра. Придут с ними чудища из тёмных кошмаров, и не сумеют их одолеть даже величайшие из людских воителей. То станет первым знаком скончания миров, ибо сгинут границы, загремит над срединным миром пир мертвецов, а с севера вновь явятся по души уцелевших орды Мерга, не ведающие пощады.