Я была напряжена до предела, и поэтому мне казалось, что я ни за что не засну, но сон быстро сморил меня. Этой ночью мне приснился кошмар. Я спала в кровати в новом доме, когда нечто разбудило меня. Выглянув из-под одеяла, я осмотрелась: сквозь шторы лился лунный свет, освещая стену напротив. Та была совершенно чистой, но в следующее мгновение вверху у потолка возникла чёрная плесень. Я попыталась вскочить, но не могла пошевелиться. Казалось, невидимая сила приковала меня к постели. Затем плесень поползла по стене прямо в мою сторону. Мне хотелось закричать, но я не могла вымолвить ни звука, безмолвно хватая воздух ртом. А плесень всё приближалась…
Я проснулась мокрая от пота. Невольно я взглянула на противоположную стену, опасаясь увидеть чёрную плесень. Которой, конечно же, там не было. Мне это только приснилось. Наверное, никогда я так не радовалась тому, что лежу в собственной постели в собственном доме.
Будильник на тумбочке у кровати нудно запищал, напоминая, что пора собираться в школу.
Во время завтрака, когда родители не могли нас слышать, я рассказала брату обо всём, что узнала. Кирэн сидел напротив и уплетал кукурузные хлопья. Он выронил ложку, которая, оказавшись в тарелке, расплескала молоко.
– А как же вредители? – спросил брат. – Я надеялся, что мама тут же передумает.
– Я тоже на это надеялась, но папа заверил её, что это пустяки.
Кирэн отодвинул тарелку.
– Ну вот, теперь у меня нет аппетита. – Он с грохотом отодвинул стул и вышел из-за стола. – Я пошёл, – бросил он, выходя из комнаты.
Есть мне тоже не хотелось, но я заставила себя проглотить пару тостов перед выходом.
В школе, после линейки, я рассказала лучшей подруге Доне, что мы, возможно, скоро переедем. Сначала она очень расстроилась, но слегка повеселела, когда я объяснила, что новый дом всего в двадцати пяти минутах езды. Я долго думала, а не рассказать ли ей обо всём, что я видела в новом доме: о плесени, мерцающих глазах и движении в окне. Потом решила, что не стоит. Все остальные, кому я рассказывала, воспринимали меня как чокнутую, так что и Дона, скорее всего, решила бы так же. «Но она же твоя лучшая подруга, – говорил мне внутренний голос. – Если уж ты не можешь рассказать ей, то кому вообще можешь?» Всё верно, но я всё-таки не хотела, чтобы она решила, будто я сошла с ума, поэтому рассказала ей облегчённую версию событий, в которую вполне можно было поверить. Я сказала Доне, что мне кажется, что в доме водятся призраки.