Меня притягивала вода так, что я не могла сопротивляться. Я приблизила лицо так, что отражение затмило для меня весь остальной мир. Серый гранит и неровный французский флаг. Казалось, дальше нельзя. Еще миллиметр и я просто обмакну в воду нос. Но что-то дернуло меня, я подалась вперед… и провалилась в отражение. На секунду я потеряла ориентацию, мир вокруг меня закружился, и неожиданно я пришла в себя на пыльной улочке. Вокруг оживленно кричал народ, а передо мной висел обгоревший французский флаг.
Я в растерянности обернулась. Вокруг больше не было стен торговой палаты. Обычная парижская улочка. Только город был не современным, а словно сошедшим со старых картин.
Мимо меня пробежала группа людей, крича: «Liberté! Égalité! Fraternité!»
«Свобода, равенство, братство», – машинально перевела я.
Спасибо школьной учительнице французского, старенькой Марии Сергеевне, которую еще чуть ли не декабристы обучали. Но что вообще происходит? Я оказалась на съемочной площадке какого-то исторического фильма? Только сколько не оборачивалась, никак не могла найти софиты и камеры. Где-то слышалась стрельба, крики толпы. Слишком масштабно, чтобы быть декорациями режиссера.
Группа плохо одетых граждан пробежала мимо с тревожными криками. За ними еще несколько человек. Они явно спасались от чего-то, но я плохо разбирала в хаотичных криках от чего именно.
Думать было некогда и я помчалась следом за ними. Мы миновали несколько вонючих переулков, и, наконец, выбежали на более-менее широкую улицу. Тут я неожиданно налетела на спины тех, кто был впереди, потому что они остановились. Машинально я протолкалась вперед, чтобы видеть, что их остановило.
Перед нами стоял ряд солдат с ружьями наизготовку. Сидящий на коне офицер что-то отрывисто приказал, и солдаты синхронно приложили ружья к щеке.
Я не верила своим глазам. Что это? Где я? Как это возможно? Да не могут же они в самом деле стрелять.
Офицер махнул саблей и ружья выстрелили.
Меня отбросило назад на брусчатку. И только после падения в груди и в правом боку взорвалась боль. Я почувствовала, что внутри словно надувался мяч из боли, так, что места для воздуха в легких становилось все меньше. Вскоре он наполнил меня так, что я больше не смогла вдохнуть, и мир для меня померк.
***
Я открыла глаза в полной темноте. Попробовала пошевелиться, но ничего не вышло. Я точно где-то лежала. Где-то. Когда-то. Кто я?