Простояв так некоторое время, я развернулся к лежанке справа, посмотрел на неё. Застеленная, пустующая. Перед своим выходом на первую вылазку Виталик тщательно заправил её, хотя раньше такого за ним я не замечал.
Я присел на свою лежанку, на неубранную и чуть смятую постель, прислонился спиной к стене и положил на неё затылок. Прикрыл глаза, вслушиваясь в тишину, ловя эфемерную пустоту, что сейчас царила в комнате. Ощущая одиночество. Снова посмотрел на лежанку напротив. Так я сидел до тех пор, пока усталость снова не подступила ко мне. Сняв ботинки и не раздевшись, я завалился набок, укутался одеялом, и через минуту уже забылся во сне.
Глава 3. Вопросы, требующие ответов.
Когда я проснулся, комната была погружена в кромешную тьму. Я понял – уже поздний вечер. Сколько я проспал – не знал. За время подобной жизни, когда весь организм перестроился на непрерывную частоту повышенного внимания, я приспособился просыпаться без будильника. Да и таких вещей сейчас у нас уже не было. Но само по себе время оставалось; механические часы, висевшие на стене в коворкинге и напротив аудитории, ведущей на балкон, отсчитывали стрелками секунды, и мы точно знали, какой нынче час.
Спать мне удавалось по семь часов, ни больше, ни меньше. Выработал мой организм такой режим сна. Но сейчас было очень темно, и мне казалось, что я проспал довольно долго.
Я приподнялся на локтях, поморгал глазами, зевнул и осмотрелся. Потом, когда чуть отошёл от спросонья, сел на матрас и слегка потянулся. Глаза мои машинально устремились вперёд, где по другую сторону находился ещё один матрас. Пустующий.
Веки всё ещё не хотели разлипаться полностью, но я смог заметить, что матрас оставался заправленным так же, как и при моём приходе. За четыре года жизни в вечном мраке глаза наши приспособились ко тьме, и хоть моё зрение было неидеальным, я точно подметил для себя, что за всё время, что я спал, матрас напротив не трогали. А это значит только одно…
Сколько же я проспал?
Комнатную тишину, текучую и плотную, резко прервал размеренный скрёб по входной двери, будто кто-то ножом или когтем водил по древесной поверхности с той стороны. Я обернулся на выход, чуть затаил дыхание, прислушался. Скрёб протяжный, но настойчивый, будто бы снаружи кто-то усердно хотел попасть внутрь.