Студенты зашептались. В переднем ряду я увидел Егора – он с кем-то переговаривался. По его выражению я, почему-то, был уверен, что темой разговора было вовсе не данное объявление.
– Помимо этого, – продолжила ректор чуть позже, – определённое число дозорных закрепляется за данной деятельностью. Это значит, что подобные будут освобождены от других трудовых повинностей, в частности – силовой работы на плантации. Ящики перетаскивать придётся тем, кто остаётся там работать. Сейчас я назову фамилии тех, кто освобождается от других работ. Тех, кого назову, прошу откликнуться. – Ректор, облизнув кончик пальца, откинула лист, надела очки и прочитала: – Костров Павел?
– Здесь, – удивлённо сказал я. Максим взглянул на меня и улыбнулся, чуть толкнув локтем.
– Зиновьев Максим? – сказала ректор.
– Я! – ответил он резко и его улыбка стала ещё шире. Я посмотрел на него и тоже улыбнулся. – Ты прикинь – свобода, – в пол голоса сказал мне Максим.