Это преждевременные роды, чреватые двойной смертью. Старое время ушло, новое не наступило. Необходим реанимобиль, оборудованная клиника, бригада обученных медиков, готовых действовать молниеносно. При этих условиях выживание не гарантировано, но возможно.
Момент истины – сверхплотный сгусток времени. Времени нет снаружи – но можно добыть его внутри.
Повод и предмет у этих заметок предельно конкретный: предстоящий нам момент истины.
* * *
Больше полувека жизнь вновь возвращает к одной книге, чудом попавшей в руки десятиклассника в военном городке Астраханской области. Не понял тогда ни слова в перипетиях схватки коммерческих и сберегательных банков в США начала 60-х, но был затянут фабулой как бездонной воронкой. Интуитивно ощущал уникальность, непохожесть, неповторимость книги, с тех пор перечитывал её без счёта, раздарил десяток экземпляров друзьям, столько же заиграли знакомые. Пять лекций подряд разбирая её со своими студентами, пережил незабываемое интеллектуальное приключение[1].
С первых тактов герой уже оказывается в водовороте событий, на дне которого ему предстоит момент истины. В отличие от недалёкого Эдипа, он рефлексивен, обладает целым веером разных типов интуиции, притом отдаёт себе в этом отчёт. Он скорее предощущает, чем видит, что сюжет развивается с едва заметным, но нарастающим креном. Затем редкие сигналы тревоги сливаются в сплошной нарастающий гул, он низвергается в чёрную дыру, где его уже ждёт гравитационный коллапс карьеры и личной жизни, потеря собственности и свободы.
И тут выясняется, что всей предыдущей жизнью, всей культурой, в лоне которой выношен и вырос, он подготовлен к моменту истины. Страх и слабость преобразуется в ярость, обращённую на самого себя. Она физически ощущается как невесомость на весах судьбы. Время вокруг останавливается, и только для героя, внутри капсулы его момента истины, продолжает идти. Молниеносно у него рождается план построения новой реальности, опровергающей ту, что уготована ему врагами.
Ощущение подлинности не оставляет читателя ни на минуту. Несомненно, за нарративом стоит опыт подлинного откровения.
Автор позднее пытался повторит успех, издал порядка пятидесяти романов, среди которых есть бестселлеры. Пять книг переведены на русский. Читать их не стоит.
* * *