Шеф-повар закрыл за собой дверь и, глубоко вздохнув, подошёл ближе.
– Я хотел поговорить насчёт Ани, – начал он, прямо глядя мне в глаза.
Вот тут меня озадачило. Интересно стало, что же такого важного он хотел сказать, но вместе с этим внутри неприятно заскребло, словно мерзкий коготок пытался донести до меня что-то своим царапанием.
– Вы только не злитесь на меня, – продолжил Николай Георгиевич, словно заранее готовясь к тому, что я мог вспыхнуть. – Вы же знаете, я человек прямой, и понимаю, что это не моё дело, но… вы бы помягче с Анечкой, – тут он вдруг замялся, а я едва не зарычал. Анечка?! Как это он так быстро «Анечкой» её называть начал? Вот оно как, значит. Интересно-интересно…
– Я немного поговорил с ней за эти дни, видно, что девочка хорошая, но одна здесь, и защитить её некому. Вот я и взял над ней шефство, оболтусов своих настроил, чтобы не обижали её, – тут он вздохнул, а я прямо в упор на него уставился. Тот смотрел открыто, взгляд не пряча. Нет… в глазах главного по кухне не было того мужского интереса, который так легко читался у Вадика. Его взгляд был заботливым, даже нежным, без намёка на пошлость или что-то большее. – Худенькая, маленькая, а как кушает иногда… руки дрожат, когда за обедом приходит. Думал вначале, что на диете, но нет, ни разу ни от чего не отказалась. И вообще чувство такое, что ест только здесь. – Продолжил Николай Георгиевич, говорил с искренним волнением, и от этого внутри у меня что-то ёкнуло.
– С чего вы взяли? – спросил я, постаравшись, чтобы голос звучал спокойно. Хотя сам не мог припомнить, чтобы обращал внимание на такие мелочи, когда следил на экране за ней.
– А вы понаблюдайте, все всегда что-то с собой приносят – то печенье, то бутерброды. Чай пьют, кофе бегают брать. А она – ничего. Боится прикосновений, я несколько раз замечал. Кто случайно дотронется – так она чуть не отпрыгивает. Да и о прошлом не говорит – я пытался вопросы задавать, но она уклончиво отвечает. Только на те, что касаются учёбы или работы, – он тяжело вздохнул. – А про Вадика… ну, молодость, что тут скажешь. Она не только ему нравится. Мы с ребятами пошутили, не со зла.
Я внимательно выслушал его и медленно покачал головой.
– Николай Георгиевич, не шутите так больше, – произнёс устало. – Я вас понял. Не переживайте, я никого из сотрудников своих не обижал вроде и Аню не собираюсь. Но моё правило вы знаете – никаких отношений на работе.