Глеб Викторович, однако, этого не ожидал. Он вдруг резко вышел из кабинета, хлопнув дверью так, что на мгновение мне стало жаль дверную ручку. Что его так обидело? Я ведь отказалась вполне вежливо, без намёка на агрессию или пренебрежение. Может, он просто не привык к отказам? Как бы то ни было, с тех пор я его больше не видела.
Сегодня утром нас ожидало общее собрание, поэтому пришлось прийти в ресторан раньше. Учёба начиналась совсем скоро, и я хотела воспользоваться распродажей в соседнем магазине. Но на собрании, разумеется, я должна была присутствовать, это обсуждалось с самого начала. В итоге моя запланированная покупка тетрадей для университета отложилась.
Я вошла в зал ресторана, где уже собрались сотрудники, и сразу же подошла поближе к Томе. Она стояла с таким видом, будто сейчас должно произойти что-то интересное.
– Банкет, важный вроде, намечается, – шепнула Тома, хитро прищурив глаза. – Значит, придётся задержаться.
– Понятно, – пробормотала я и в голове уже начала прокручивать варианты, как бы потом добраться домой.
В этот момент дверь резко распахнулась, и в зал вошла Дарья Константиновна. Её строгий взгляд обежал всех присутствующих, как сканер на выходе из магазина.
– Всем доброе утро, – заявила она, причём «доброе» прозвучало так, будто она желала всем самого тёмного и сурового утра.
Она направилась к барной стойке, где устроилась так, словно была хозяйкой этого места. В руках у неё уже был планшет, на который она внимательно уставилась, периодически тыкая в экран пальцем.
– Здравствуйте, – вдруг раздался громкий и властный голос.
Все затихли мгновенно. Это был Глеб Викторович, и, судя по его тону, он явно был не в духе. Опять. Я краем глаза увидела, как у него напряглись плечи. Что его могло выбесить с самого утра? Возможно, кто-то не туда поставил мыло, как это было у меня недавно?
Все мне наперебой рассказывали, какой он душка, обходительный, как мягко и дружелюбно разговаривает с персоналом. Но с того дня, как я устроилась в ресторан, всё больше замечала, что со мной он не так уж мягок. И вот сейчас его раздражение витало в воздухе так, что казалось, оно вот-вот материализуется в форме грозового облака над его головой. Я себя успокаивала, что на этот раз его настроение не имело ко мне отношения, я ведь ещё даже ничего не успела сделать.