Хуже голода была только неопределённость. В городе упорно ходили слухи о якобы созданном где-то в Ростове штабе, принявшем на себя командование войсками, но в это было почти невозможно поверить. Хаос, царивший вокруг, говорил сам за себя, и всё же Степан каждый день ожидал услышать команду «построиться!», до боли шевеля плечами в тесной, неуютной гражданской одежде.
У железнодорожников было своё электричество, и многие вагоны были освещены. Их залитые янтарём окна казались чудом, и притягивал взгляд. Город же медленно умирал, без света и тепла. Магазины не работали. Транспорт не ходил. Вместе с властью исчезла полиция, призванная её защищать. Казалось, город был осаждён, вот только непонятно – кем.
– Простите, вы ничего не продаёте?
Степан оглянулся. Незнакомый мужчина подкрался так тихо, что Степан его не заметил. Мужичок был мал ростом, болезненно худ, отчего старая, сильно поношенная болоньевая куртка, висела на нём мешком, как на пугале. Незнакомец болезненно щурился, словно даже рассеянный сквозь завесу облаков свет доставлял ему дискомфорт.
– Я спрашиваю, вы ничего не продаёте? – повторил тот. – Из еды.
– Я ничего не продаю, – ответил Степан и сделал несколько шагов в сторону, намереваясь отделаться от мужичка как можно быстрее. Заводить лишние знакомства он не планировал. Теперь человек человеку волк, не иначе.
– Поймите меня правильно, – не отставал тот, едва не хватая Степана за рукав. – Я бы не стал вас беспокоить, если бы не крайняя необходимость. Просто, раз уж вы военный…
Степан вздрогнул. Поймав на себе его уничижительный взгляд, мужичок в испуге отступил на шаг, и зашептал, озираясь:
– Простите великодушно, я никому, слышите, никому! Просто у вас выправка, её под пальто не спрячешь. И раз уж я угадал, возможно, у вас есть какие-нибудь связи …
– Связи? – процедил Степан, также невольно посмотрев по сторонам, не слушает ли кто. – Вы думаете, будь у меня связи, я бы не уехал отсюда?
– Куда? – простонал незнакомец, криво усмехаясь, словно от боли. – Вы тоже верите, что можно уехать? Некуда ехать, поймите, наконец. Не-ку-да!
Степан посмотрел на небо. С тех пор, как всё началось, он ни разу не видел солнца или звёзд, словно весь небосвод, от края до края, затянули серым армейским брезентом, в целях маскировки. Ему даже стало казаться, что так было всегда. Холодно, темно, страшно.