Кормили мы ее, конечно, плохо. Были девяностые годы, никаких кормов не было, да и денег тоже. Все тогда были немного вегетарианцами, и Уэлси вместе с нами. Например, мы готовили тушеную капусту, и она тоже ее ела. И макароны, и картошку, и кашу. Бабушка говорила: «Что ж вы собаку кормите как свинью, всякой дрянью?!»
С Уэлси была однажды такая история. Случилось у нее как-то расстройство желудка. Около часу ночи. Она заскулила, папа встал и повел ее на улицу, накинув на себя огромный китайский пуховик до пят – прямо на майку и домашние штаны. Даже не застегнулся, а запахнулся, и надел на голову капюшон. Стоит у подъезда, поеживаясь, Уэлси где-то за углом делает свои дела. И тут с автостоянки, построенной недавно на месте детской площадки, выходит парочка: олигарх-бандит, который жил в нашем доме, и его телохранитель. Идут к подъезду, а тут папа стоит в безразмерном китайском пуховике и с капюшоном на голове. Телохранитель его увидел, напрягся, вытащил пистолет, направил на папу и идет так, держа на мушке. Мол, только дернись. Повисла неприятная пауза, все будто немного замедлилось. Папа недвижно смотрит в глаза телохранителю, тот смотрит ему в глаза, палец на курке. Олигарх идет рядом, испуганный. И тут из-за дома выбегает радостная Уэлси, виляя хвостиком. Телохранитель отер лоб и опустил пистолет.
– Прости, – говорит, – работа.
Когда папа рассказал эту историю дома, мама воскликнула:
– Слава богу, что пошел гулять ты, а не наш сын, он бы точно чего-нибудь выкинул!
Уэлси жила и радовалась, худо-бедно свои пастушьи функции выполняла, пасла нас с сестрой, терпела все детские издевательства: то мы ее в ванне помоем, то обмотаем туалетной бумагой. Потом я стал поднимать ее на руки. Когда Уэлси начинала привычно сбивать нас в стадо, по-хозяйски лаять и суетиться, я, подросший, просто брал ее на руки, и лицо ее принимало вид полного непонимания. Бедная Уэлси висела, замерев, и только хлопала глазами. Овца поднимает на воздух собаку – такого ее программы не предусматривали.
Но однажды в ее жизни случился по-настоящему счастливый день.
Летом всей семьей мы поехали в деревенский домик, нашу дальнюю дачу, купленную для бабушки, и взяли Уэлси с собой. По дороге остановились в городе Зубцове у церкви, бабушка хотела написать там записочки. День был солнечный и беззаботный, как праздник или фотография Прокудина-Горского. Мы вышли из машины: внизу сверкала на солнце река, над ней взгорок, заросший сочной травой, сверху церковь с горящим куполом. Выбежала и Уэлси, покрутилась и вдруг увидела неподалеку на лугу несколько настоящих овец. Она поначалу даже не поверила своим глазам, постояла, а потом бросилась к ним и стала кружить вокруг, сгоняя овец в стадо. Она выпрыгивала из травы – сильная и молодая, грудью сбивая головы с одуванчиков. Но вскоре пришлось вернуться в машину… А в Москве ее ждали салюты, сигнализации и бомбоубежище.