Если бы мысли о ней преследовали меня, в этом не заключалось бы ничего удивительного, хотя она и не была моей давней знакомой – я и встречал-то ее всего раза четыре. Так вот, не примите это за скабрезность, но кареглазая брюнетка Эвелин принадлежала – по крайней мере внешне – к числу тех девушек, о которых грезит весь батальон, возвращаясь с передовой после трех недель под обстрелом. Но (по крайней мере, в то время, о котором я пишу) она не мирилась с истинным своим предназначением. Утверждала, будто хочет, чтобы ее ценили за ум, и я, как дурак, ей поверил. Или почти поверил. Она «занималась политикой». Иначе говоря, состояла секретарем при известном члене парламента, чье имя у всех на устах, чтобы затем выставить свою кандидатуру на выборах в каком-нибудь округе, одержать победу и со временем обрести печальную известность леди Астор[5]. Ужасная мысль.
Обманутый ее чертовски холодной и непринужденной манерой рассуждать о прогрессе, служении, будущем народа и других подобных вещах, которые кажутся мне чистой воды чушью, я не знал, чему и верить. Эвелин совершала настоящее надругательство над своей природой, нося сшитые на заказ строгие костюмы и пенсне на цепочке, тянувшейся к уху.
Таково было мое мнение о ней – до описываемого вечера у «Лемуана». Там я увидел Эвелин такой, какой ей надлежало быть. Девушка, вступившая на террасу, была одета во все светлое. На ней было что-то вроде белой спортивной куртки и сдвинутая набок белая шляпка. Кожа Эвелин словно светилась изнутри и имела тот теплый коричневато-золотистый оттенок, который так редко видишь у реальных женщин из плоти и крови. Ее карие глаза были устремлены на меня. Они казались бесстрастными, но в ее движениях, когда она открывала и закрывала защелку своей сумочки, угадывалась нервозность. Девушка подошла к моему столику, и я вскочил.
– Привет, Кен, – сказала она холодно, как в старые добрые времена.
– Привет, Эвелин.
Затем так же серьезно она произнесла:
– «Вел за корону смертный бой со львом единорог, гонял единорога лев вдоль городских дорог…»[6]
Услышав нечто подобное несколькими минутами ранее, я бы либо рассмеялся, либо спросил, о чем это она. Но все произошло слишком скоро после необъяснимой истории с полицейским. Я чувствовал, что мой спокойный отпуск принимает странный оборот. Меня влекло в череду безумных событий. Стрелка компаса повернулась, и я должен был следовать ее направлению.