Десять чайных чашек, или Убийство павлиньими перьями - страница 32

Шрифт
Интервал


Глава пятая

Глаза мертвеца

– Хочешь знать, что я думаю? – взревел Г. М. – Нахальства тебе не занимать – вот что я думаю! Сначала ты умоляешь меня прийти сюда, потому что завалил дело. Вынуждаешь меня карабкаться вверх три лестничных пролета – как будто в моей жизни без того недостаточно ступенек – в проклятую турецкую баню, выбравшись из которой я наверняка заработаю пневмонию. И после этого у тебя хватает невероятной, ошеломляющей, космической наглости предлагать, чтобы я, раз уж мы собираемся нанести визит воспитанным и утонченным людям, вел себя достойно и напялил воротничок. О мой бог! Всему есть предел! С меня довольно!

– Тише, тише, – успокаивающе проговорил Мастерс. – Я всего лишь предположил…

Прибытие Г. М. в начале седьмого на место преступления было сопряжено с некоторыми трудностями. Как выяснилось, они были вызваны настойчивыми попытками секретарши заставить его надеть воротничок, от чего он с гневом отказался. Победа в этой битве подарила ему ощущение такого триумфа, что он взялся за сомнительное и почти неслыханное дело – решил сам вести свою машину. В результате, величественно сворачивая с Хорс-Гардс-авеню не в ту сторону, он едва не сбил мистера Джеффери Медден-Бирна, министра транспорта, и немного подпортил ограду Королевского музея объединенных служб. Однако высокое мнение Г. М. о собственном искусстве вождения было непоколебимым, и, надо признать, он действительно добрался до Кенсингтона целым и невредимым, чтобы теперь, рассевшись на диване в мансарде дома номер четыре на Бервик-Таррас, ворчать и жаловаться на жизнь.

Мастерс не возражал. Напротив, он почувствовал, как гора свалилась с его плеч, потому что брюзжание, которое он хотел, но не мог себе позволить, теперь обрело словесную форму, а он наконец вернулся к своей обычной любезной манере поведения.

– Я просто решил, – продолжал Мастерс, – что в такую жару удобнее носить воротничок пониже, чем вы обычно носите. Я сказал, не подумав. Слова просто сорвались с языка. Но вы прицепились к ним и напридумывали себе невесть что. А вот что я действительно хотел бы знать, сэр, так это ваше мнение по поводу данного дела.

– Ты имеешь в виду предполагаемое участие Дервентов? Дьявольская история, не правда ли? Престарелый судейский и его хорошенькая жена переезжают из одного тихого места в другое, и стоит им выехать, как появляется убийца и вершит свое ужасающее дело. Даже дрожь пробирает. Что я могу сказать, Мастерс? Все это очень поэтично.