Парнишка продолжал слушал музыка, которую слышал только он.
В голове до сих пор странствовал ее аромат. Не выходя из своего привычного состояния, вернулся к своему ответу.
– отец, зачем ты мне задаешь вопросы, на которые знаешь ответы?
После этих слов, взгляд Авраама устремился прямо в глаза старику. Временами проницательный, временами взгляд в пустоту. Временами от его взгляда становилось тяжело дышать в помещении. Будто потусторонняя сила вселяется в него и он становится одержим. Временами, а точнее в основном его глаза поймать было не возможно. Он бывает глубоко в себе. В этот рас, взгляд был устремлён прямо в глаза отцу. Потому что старик имеет свойство не договаривать. Именно на то что останется между строк, Авраам и был нацелен.
Старик же в свою очередь знал об этом. Бессмысленно было скрывать что либо. Авраам был единственный из детей, кто мог раскусить хитрого и мудрого старика.
По этому, сказал просто, и как есть:
– в таком случи, ты слишком слаб, чтобы быть моим сыном. Ты слишком слаб и слишком мягок, чтобы продолжать наше семейное дело и как бы то ни было иметь какое либо отношения к нам. Не желаю больше видеть тебя в этом доме. Раздражение скрыть у старика не вышло. Я не хочу чтобы люди думали что у меня такой сын как ты.
– какой? Скажи.
– Слабый, никчемный сын как ты. Который даже не может заработать себе хоть какое то состояние.
Старик встал и подошел к окну. Маневр означал, конец разговору.
Ни сказать что эти слова прям разочаровали Авраама. Напротив он даже был рад что впредь не будет привлекаться к маразматическим совещаниям. Но боль, не обошла его стороной
Взгляд в пустоту.
В голове только звенело:
– слабый никчемный сын… что подумают люди…
Вздохнул так тяжело и в тоже время с облегчением. Повторил в слух только фразу, «о чем подумают люди»…
Ухмыльнулся едва заметно. Вспомнилось как в детстве он играл с отцом. Как купались вместе. Как работали вместе в цеху. Как он понимал его с полуслова. Как отец катал его на велосипеде держа его за раму. На сердце сразу стало так тепло, так спокойно от уютных воспоминаний. Но шорох у окна вернул парня в риалии. Он лишь молча встал, и спокойным твердым тоном сказал:
Мне очень жаль, что для тебя мнение окружения, важнее мнения собственного сына.
– счастливо оставаться.
В этих словах было заключено все детство, вся молодость и все счастливые мгновения. В этих словах была вся его жизнь.