Теперь я находился к ней так близко, что она подалась ко мне и коснулась губами моих губ прежде, чем я понял, что происходит. Это длилось мгновение – ее расслабленные губы на моих сжатых. А потом я отстранился. Пространства позади было не много, так что я, по сути, просто запрокинул голову.
Даша уставилась на меня округлившимися от ужаса глазами.
– Андрей! – сказала она, но не с наездом, а с испугом.
Ее руки теперь стояли по бокам от моих бедер, а лицо находилось так близко к моему, что мне нужно было просто опустить подбородок, чтобы поцеловать ее. Конечно, мне этого хотелось. К тому же Даша так смотрела на меня – ее стало жаль. Что же я за человек, раз довожу девочку до такого?
– Не могу, – сказал я, просто чтобы потом говорить себя, что я пытался это прекратить.
– Так это правда, да? – сказала она, глядя на мои губы. – Я права?
Я все еще не собирался ей врать. Поэтому просто молчал, стараясь смотреть в глаза, а не на ее тело. Это было трудно – глаза она прятала. Даша не хотела, чтобы я за них цеплялся, она хотела, чтобы я опустил взгляд, чтобы видел, как выделяются ее ключицы, когда она так наклоняется, как изгибается спина, из твердых жестких мышц переходя в мягкие формы.
Я и посмотрел в конце концов. Меня можно понять. Мы с Дашей были так близки, хоть наши странные отношения никак не назывались.
Я знал ее с пеленок, она меня – с четырех лет. Все семейные праздники мы проводили вместе. А летом, по крайней мере до восьмого класса, нас было друг от друга не отлепить. Мы часто пропадали на участках, за домами, прятались в тени деревьев. Я залазил на деревья, чтобы сорвать для Даши последнюю, мягкую, августовскую грушу. Она откусывала всего пару раз, а остальное отдавала мне. Не потому, что ей не нравилось, наоборот, ей было так вкусно, что она хотела, чтобы я тоже попробовал.
Потом что-то произошло. Наверное, тогда мне стало интереснее зависать с мальчишками. В то время у меня завелся первый лучший друг. До этого лишь фальшивки были. Маленьким, я еще не умел различать, что людей во мне интересует – я сам или мой статус. Поэтому часто ошибался – доверялся не тем. Было больно. Когда ты ребенок, переживать такие вещи труднее, потому что они происходят с тобой впервые.
Только когда Даше исполнилось шестнадцать лет, я снова ею заинтересовался. Это само собой получилось – она все время была рядом. Но тогда наши отношения больше не были такими невинными. Это было ново и странно не только для нее, но и для меня.